После очередного захода, когда она легла на меня, я захотел рассмотреть в темноте ее глаза. Вот примерно в этот момент мне показалось, что я супергерой, и что это похоже на нужность. Ну стоны, конечно, антуража добавляли, что есть мощи. Но и эта глупость улетучилась также быстро, как появилась. От такой нежности-безмятежности моя злюка-бессонница неожиданно прогнулась – ишь ты – нахалка!

А вот с утра нам уже пришлось несладко. Как только мы проснулись, я рванул в свою палатку, и меня, разумеется, заметили. Скорее всего, чингаре несут караул и днем и ночью, так что повезло, что хоть ночью из палатки не выкинули.

По пути меня перехватили, – и опять тренировка в тех же доспехах и с тем же мечом. Только я размялся на базовых движениях и встал в круг, на меня без церемоний накинулся солдат со своими атаками. В этот раз битва происходила агрессивнее и быстрее, ухмылки на рожах даже не появлялись.

Мне кричали: «убей!», и я действительно пытался это сделать. Провернул один раз нестандартный маневр, прижавшись к противнику спиной, и почти повалил его, но тот чудом извернулся в последний момент.

Эти чертовы щиты хоть и были непрочными для тренировочных боев, но настолько огромные. Они закрывали этих ребят почти полностью, и становилось непонятно, как их вообще можно достать.

Когда мне дали минуту отдыха, я попросил второй меч вместо щита. А также я заметил вдалеке еще один такой же круг, но Юли не было видно. Резко накинувшись на противника, я стал осыпать его ударами с разных сторон. Естественно, все они приходились в щит и в пустоту, но один маневр почти удался, несмотря на рост. Я посильнее врезал по верху щита, представляя, как срежу его, затем резко уклонился влево, почти до земли, и успел задеть плечо противника. Он разозлился, и сбросил щит, за которым почти ничего не видно. Только он потянулся за вторым мечом, его окликнули.

Я ждал, медленно прохаживался и восстанавливал дыхание, пользуясь каждой секундой, чтобы отдохнуть.

Вдруг, чингарин вышел из круга, а вместо него против меня выдвинули человека… Это был юноша, чуть моложе меня, но почти того же телосложения. В хитрющих глазах его чувствовалась опаска, но я знал по опыту, что все эти проявления эмоций перед соревнованием не имеют значения, и этот негодяй запросто мог усыплять мою бдительность, или просто раскочегариться в ответственный момент.

Мы бились на двух мечах. Буквально сразу бой превратился в мясорубку. Драться на двух мечах, пусть и тупых, очень трудно и опасно, так что я поначалу даже не находил возможности для атаки. Лишь изредка я делал показные выпады и удары, чтобы не подумали, что я поддаюсь.

Когда я начал уставать, я опять приступил к обманным маневрам. Я настраивал его на удары справа, чтобы потом резко ударить слева. Он не покупался, да еще и ткнул мне в руку.

Мы уже оба выдохлись, а него еще кричали «убей!». В итоге, в какой-то момент я наугад сделал два одинаковых рубящих удара ему в голову. Первый он отбил, и не ожидал, что второй будет точно такой же. Я обхватил его руку, резко пнул под правое колено и со всей силы ударил рукоятью левого меча ему по затылку, уворачиваясь от кастрирующего ничего. Он обвалился, как мешок с картошкой, выронив один меч, опять царапнувший меня в запястье.

Вновь со всех сторон закричали «убей!». Я склонился, взял его за шлем обеими руками и, вложив всю силу, свернул шею. Рука немного скользнула по задней части шлема, но я не стал больше ничего делать. Я просто забрал свои мечи и отошел. Гаденыш успел меня исполосовать, как старого быка.

Некоторые дикари глянули на меня, а двое осторожно подошли к телу, сняли шлем и потрогали шею.