– Ну… Ладно. Это – одна из группировок, противостоящих нашей миролюбивой Лаборатории. Сов возглавляет наш бывший учёный. Он ушёл, создал себе прибор, за минуту меняющий внешность, типа… по-простому: «Маски пластических операций», поэтому и выследить мы его не можем: внешность сменил, в другой город переехал – и живи радуйся. А сами Совы-подростки – с очень замедленным процессом старения. Ещё они невидимыми могут становиться, а так – обычные подростки… киборги.

– И… тот, кого побежала встречать Анжелика, не смог победить подростка?

– Чисто формально: да, не смог победить группу подростков. Но только ты не дослушал: у каждого этого подростка на спине есть крылья: они им позволяют летать. У кого-то эти крылья больше напоминают птичьи, у кого-то они снаружи покрыты металлом. Ещё Совы могут перемещаться телепортацией на короткие дистанции. А вот теперь представь: человек 15 подростков-киборгов, со способностями телепортации, полёта и невидимости. Теперь уже более значимо звучит, да? – слегка улыбнулся Гранд.

Я кивнул. Но в ту же секунду замер от страха: та тень девушки на Байкале…

Я рассказал Гранду всё, что знал о ней или слышал от неё.

С каждым моим последующим предложением рассказа о той девушке, старик становился всё более и более хмурым.

– Та-ак… Ясно. Значит, ты с ними уже знаком. Типичный пример Совы. Хотя здесь и ей не позавидуешь – у неё серьёзные проблемы.

– У неё? – удивился я. – Но следила же она за мной, а не я за ней.

– Да.. Вот только она нарушила основное правило перемещений: «Пунктом своим перемещения не бери будущее, потому что нет ещё его, и не бери год в прошлое от времени своего, потому что так настоящему быть помешаешь и своё будущее испортить можешь». Не хочу забегать вперёд, но если с тобой что-то случится… то за тобой с их стороны ещё минимум полгода следить не будут. У Плачущих Сов не так уж и много народа, чтобы за каждым следить, а если Сова… кхм… погибнет, то они её «присматриваемому» ещё долго нового надсмотрщика не назначат… Если вообще соберутся назначать.

– А почему Совы – плачущие? – сказал я, начиная понемногу «втягиваться» во всё происходящее.

Вдруг рация Гранда затрещала и из неё послышался слегка хамоватый молодой голос:

– Э, дед. Этот, вояка наш вернулся. В крови весь… спуститься-пожалеть не хочешь? Он как раз сейчас в здание идёт.

– Виктор, не засоряй эфир… – недовольно ответил Гранд и уже спокойным голосом добавил. – Сейчас спущусь. Олег, объясняю: плачущие они потому, что у них индикатор зарядки… типа как на твоём телефоне: полосочками. Только не белыми, а синими по нижней части глаза: эту линию закрывает нижнее веко. Всё, пошли, а то героя пропустишь.

Мы вышли из кабинета и спустились на первый этаж.

Там уже стояло несколько десятков человек. Все они напряжённо смотрели вперёд на закрытые двери, ведущие в соседний корпус Лаборатории. Все, кроме одного, который, стоя у стены, противоположной стене с дверями, держал в лапах какой-то длинный прибор, напоминающий металлоискатель.

– Знакомься, Олег, это – Виктор Брамов – робототехник, нанятый нами в Санкт-Петербурге, – сказал Гранд, подводя меня именно к нему.

Виктор поставил прибор к стенке и протянул мне лапу.

Как только я её попытался пожать, он тут же отдёрнул её и злорадно сказал:

– Не… медленный слишком для Избранного.

Виктор Брамов был крысой-альбиносом лет двадцати пяти – тридцати. Слегка наглый, вспыльчивый, но при этом, как потом оказалось, он очень хорошо разбирался в роботах и из простого хлама он мог создать самопальные, но при этом вполне работающие приборы.

Дверь, на которую все с таким любопытством смотрели, открылась с громким ударом.