Тут я увидел страшную, из вечного камня, крепостную стену, зубцы которой были усыпаны небесными воинами Мелькарта. Они до пят прикрывали себя крыльями и ноги у них были как начищенная медь. Два смелого вида воина, с гордыми складками между бровями, стояли рядом опираясь руками о копья и крутые щиты. Орёл сказал мне: «Они – Тот и Тиннит.» Далее я услышал, как Тот сказал Тиннит: «За десять тысяч миль чую я его запах. Скажи мне, чем пахнет рождённый смертной женщиной, не гнушающийся разбоем и в чём достоинство того, кто возник из капли белого семени моего. Почему этому герою дозволено подняться на Высшее Небо и нести службу возле нас?» Тиннит испуганно приложила палец к губам. А Тот сказал: «Я полечу предстать перед Двуликим и отважусь сказать слово, ведь я знание солнечного луча и молнии, и мне заказано говорить.» И он полетел к Двуликому лицу.

И через небеса, через сферу, полные восхвалявших Эшмуна эфирных теней, везде, ко мне присоединилось по несколько теней от каждой высоты, так что, спереди и сзади, орла и меня сопровождали стаи крылатых существ. Крылья их шуршали, как шуршат листья в лесу. О Тейя, верь мне! Я созерцал огнезданный покой солнца и было в нём семь огненных алтарей окружённые семью ратями небесного воинства. В покое главенствовал Мелькарт облачённый в роскошные священнические одежды жара. Крыльями жара, будто руками, он приносил жертвы и столбы дыма вздымались над алтарями всесожжения, неся запах Дуумвиру. Оно взяло меня и повело за руку, оно было голое и украшено золотыми запястьями и бусами, кончики крыльев касались его пяток. На лице были тяжелые веки и широкий нос, его рот улыбался, но Двуликое лицо не поворачивало ко мне головы: одна грудь у него была мужская, а другая – женская.

Светлая и мягкая почва была так приятна моим подошвам, что поднявшаяся во мне волна восторга докатилась до самых глаз. Передо мной и позади меня, стояли дети Эшмуна. Я видел повсюду сверкающие кольчуги и бесконечные полчища теней, сгрудившихся вокруг меня и поющих военную песнь. Они плыли колоннами, штандартами и боевыми конями. Я видел вращающиеся колёса колесниц с горевшими ободьями. Светлая и мягкая почва была так приятна моим подошвам, что поднявшаяся во мне волна восторга докатилась до самых глаз. Передо мной и позади меня, стояли дети Эшмуна.

А у моей цели искрился огненными камнями Вечный Город, в котором стоял Собор Сот(ф)ии^>23, выстроенный из света сапфира и к нему, мы направились с толпами воинов. Я вошёл в срединный колонный зал и долго следовал между колонн к престолу Иссиды. Воздух напоен был женским ароматом. Собрание женщин восклицало:

«Свята, свята, свята, мать Исида, мир исполнен материнством твоим!»

И тут толпившиеся вокруг трона керубы прикрыли себе крылами лицо, и двуликое лицо сказало мне: «Спрячь, и ты лицо своё!» – я закрыл ладонями лицо, но поглядел сквозь пальцы. Женщина Мать перевоплощалась в брата близнеца – Тота.

– Скажи ради бога: ты видел две головы? – Спросила Тейя?

– Я видел, как он возник в сапфировом свете, – отвечал Амономах, – и была в нём грозная величественность. Волосы его светились и весь он был в угрозе, но подглазья у Тота были усталые и глаза его вглядывались в меня, когда я приблизился.

– Мне кажется, – сказала Тейя, – то были глаза приниженной Тиннит!

То были Отец и Мать, и я пал ниц. Тут раздался голос Эшмуна:

«Подойди ближе, дитя Аштарет! Ибо ты будешь стоять у моего трона устами Белого Света^>24. И под началом будет всё моё воинство, ибо я вольюсь в образ Эшмуна и пусть он будет благосклонен ко мне.»

И по толпе прошёл рокот, зашевелилась его несметная рать.