Маленькая однушка встретила меня теплом настолько контрастным с уличной температурой, что меня сходу охватило блаженное расслабление. Я с наслаждением избавилась от туфлей и без особого интереса оглядела захламленный коридор. Инга тем временем тоже разулась, скинула джинсовку и подтолкнула меня в комнату.

–Что стоишь, как неродная? Будто первый раз сюда приходишь!

Я хотела было в очередной раз напомнить, что у меня есть на выбор как минимум два железных аргумента, почему сия жилплощадь мне не знакома. Во-первых, здесь вполне могла быть не я, а моя загадочная тезка-двойник, а во-вторых, со мной же приключился внезапный приступ амнезии, если кто-то не понял. Но природная тактичность не позволила мне вслух усомниться в умственных способностях Инги, по совокупности объективных признаков, абсолютно натуральной блондинки.

Вместо того, чтобы дать девушке гневную отповедь, я без лишних разговоров последовала за ней.

–Душ у тебя есть? –задала я животрепещущий вопрос. Все-таки сутки в поезде, приключение на мосту плюс скитания по удивительно грязному городу отразились на состоянии моей личной гигиены далеко не лучшим образом.

Инга плюхнулась на выцветший диван и устало кивнула.

–Санузел в конце коридора. Ты иди, я пока поесть соображу, вроде чего-то в холодильнике оставалось.

Я благодарно улыбнулась и прямо с дорожной сумкой двинулась в ванную. Несколько минут ушло на раздевание и борьбу с упрямой сантехникой, с боем отдававшей каждую каплю воды. Зато оказавшись под теплыми струями и смывая грязь и напряжение последних дней, я почувствовала величайшее наслаждение.

Некоторое время спустя я вылезла из крошечной душевой, обтерлась и пристально взглянула на свое отражение в запотевшем зеркале. Что ж, не считая следов усталости и лихорадочного блеска в темно-карих глазах, длинноволосая шатенка с точеной фигуркой выглядела очень даже ничего. Мне стало весело, когда я подумала о том, что Нелли собой полностью довольна. Надо же, нужно всего лишь сменить имя и место жительства, чтобы поменялось само мироощущение.

Я тряхнула влажными волосами и послала отражению в зеркале воздушный поцелуй. Отражение ответило взаимностью и вдруг озарилось золотым сиянием, настолько ярким, что я вынуждена была зажмурить глаза. Через мгновение женское любопытство с торжествующим воплем возобладало над страхом, и мои веки разомкнулись. Я жадно уставилась в зеркало, но мое нынешнее отражение выглядело лишь жалким подобием сияющего чуда. Однако где-то в глубине зрачков еще поблескивали золотистые искорки. Я окончательно развеселилась. Не хватало только, чтобы как в лучших традициях дешевых ужастиков на зеркале возникла какая-нибудь зловещая надпись типа «Mene Tekel Peres». Надпись к вящему разочарованию не возникла, и слава царя Валтасара, увы, обошла меня стороной.

Мысленно поблагодарив неведомое провидение за то, что искорки в глазах у меня золотые, а не красные, а значит даже при самом поганом раскладе за вампира меня не примут и с осиновым колом наперевес гоняться не станут, я надела вытащенное из моей необъятной сумки свежее нижнее белье, а футболку сменила на длинную блузу. Пока я занималась указанными манипуляциями, искорки окончательно исчезли, о чем мне не замедлило сообщить злополучное зеркало. «Ну и чудненько!» – тот факт, что мне не придется наблюдать за реакцией Инги на эту иллюминацию, меня чрезвычайно порадовал. В-общем, из ванной я вышла с бесшабашной решимостью человека, которому море по колено.

Инга колдовала у плиты, судя по аппетитному запаху, она жарила гренки. Вместо майки и джинсов на ней красовался полосатый халат.