–Нам надо избавиться от двух вещей, – после пары глотков виски Экслу заметно полегчало и он принялся возбужденно мерить шагами тесное помещение, периодически спотыкаясь об очередной мусор , – первое, это от твоих приступов, второе, от того урода.

В пылу праведного гнева Эксл, легко нарушив элементарные законы логики, причислил Микаэля не только к уродам, но и к вещам. Впрочем, сам он на подобные мелочи внимания не обратил и, как ни в чем не бывало, продолжил развивать мысль.

–Если мы разберемся в устройстве порталов, то сможем решить обе проблемы. Найдем средство от твоих приступов, а урода отправим туда, где ему и место – к жабам.

Я не могла не оценить гениальную простоту вкупе с нестандартностью мышления. Хотя, если отбросить предвзятое отношение к личности главного генератора идей, рациональное зерно в его словах однозначно просматривалось. «The devil you now is better than the devil you don’t know”. Возможно, стоило действительно раскрепостить закостеневшее сознание, априори поверить в существование проклятых порталов и попробовать понять механизм их действия.

–Ты умница, Эксл – без доли иронии сказала я, вставая, -съездим в клинику и будем разбираться. А сейчас пора спать.

Не скажу, что меня влекла узкая кровать со смятой постелью, но других вариантов мне никто не предложил, а про свою якобы собственную квартиру я так до конца и не выяснила. По крайней мере, ее местонахождение оставалось для меня одной из многочисленных загадок Ландера.

Эксл зашвырнул в угол теперь уже окончательно опустевшую бутылку и вплотную приблизился ко мне. Его руки мягко легли мне на талию, медленно заскользили по спине.

–Не уходи! Если ты скажешь, я не прикоснусь к тебе, – он, видимо, искренне полагал, что я не рискну провести остаток ночи в его кошмарном обиталище,– ложись, я буду спать у твоих ног, я буду охранять тебя…Только позволь мне быть рядом, я не переживу, если потеряю тебя еще раз.

Меня никогда не привлекали впадающие в сентиментальность мужчины. Но это было давно. Слишком давно, чтобы оказаться правдой.

Мы молча целовались, соприкасаясь разгоряченными телами, он гладил мои бедра, мимолетно прикасался к груди, откидывал мои спутанные локоны и ласкал шею, а я впивалась ему в губы, сплетала свой язык с его языком и все крепче прижимала к себе его напряженную плоть. Нет, мы не безумствовали в порыве животной страсти, не рвали друг на друге одежду и не издавали воплей павиана в брачный период, мы наслаждались каждым мгновением нашей близости, наши объятия были неуместно робкими и стеснительными, как если бы мы боялись неосторожным движением разрушить возникшую между нами гармонию. Я видела глаза Эксла, подернутые поволокой желания, чувствовала его руки, совершающие экскурсию по моему телу, ощущала его настойчивые губы на своей шее, и я понимала, что забываю, кто я и где я. Я растворялась в нем и сама поглощала его, мы превратились в сплошные органы чувств и жадно впитывали друга. Мир сузился до размеров одной комнаты, но этот мир принадлежал нам одним.

Мы не думали о том, как доставить друг другу удовольствие или как получить его самим, но наши тела двигались удивительно синхронно. Я бессознательно вонзала ногти в спину Экслу, а он до боли стискивал мою грудь, я наматывала на пальцы его светлые пряди, а он зарывался мне в волосы, сдерживая стоны, рвущиеся из груди. Болезненно острый оргазм сотряс нас одновременно, накопившиеся эмоции выплеснулись стремительным потоком, и мы долго бились в последнем пароксизме невыразимого блаженства.

Когда все кончилось, мы лежали рядом на скомканных простынях, по-детски взявшись за руки. На улице начало светать, робкие лучи новорожденного рассвета застенчиво заглядывали в окно, словно ребенок в родительскую спальню. В неясном предутреннем свете я украдкой рассматривала Эксла. Его обнаженное тело, быть может, чересчур худое, но в то же время красивое почти античной красотой дышало умиротворением и покоем. Хотя грудь его часто вздымалась, а по ногам остаточной волной пробегала судорога, на лице гуляло выражение наивысшей степени эйфории. Почувствовав мой взгляд, Эксл улыбнулся, как мне показалось с легким смущением.