Очнулся он лишь с закатом. С трудом встав и держась за голову, которая гудела, побрел в сторону дома. И тут вдруг кто-то окликнул его: «Рахам!» – «Хам-хам-хам», – отдалось в больной голове.

Вокруг никого не было. Голос раздавался словно бы с небес. Рахам потряс головой и прижал к животу досаждавшую болью правую руку. Он сделал еще шаг в сторону дома, но тут же услышал:

– Повороти свои ступни и следуй, куда я скажу!

Это так потрясло Рахама, что он развернулся и двинулся прочь от дома. Тем временем голос продолжал:

– Сними обувь свою и брось у дороги.

Рахам подчинился.

– Сними амулет, что на шее у тебя, и брось в кусты! – приказал голос.

И это исполнил Рахам и пошел дальше по дороге. Как долго он шел, потом не мог вспомнить. А только остановился он у незнакомого ему небольшого храма. Храм этот не имел входа. Точнее, двери его были вырезаны в камне и не могли открываться. Весь он был покрыт надписями и изображениями.

Рахам вздрогнул, когда чужой голос снова пронзил его слух:

– Сей храм не для тебя, но ты достигнешь своего. Иди!

Рахам повернулся и пошел в ночь. Лишь с рассветом он добрался до дома, упал на постель и проспал до вечера…

Вскоре случилась война. Люди с того берега Хапи разорили хозяйства в предместьях славного города Миннофар. Рахам был призван в ополчение и жил в воинском стане, в палатке. Ночами, как это заведено испокон веков, молодые воины совершали отлучки, кто в разведку к вражескому стану, а кто и в тыл, к девушкам. Рахам, бывало, ходил в разведку, но чаще оказывался костровым – собирал ветки и дрова, разжигал и поддерживал огонь костра в течение ночи. Костер для войска – как отец родной, он и накормит, и обогреет, и братскую чашу пить приятно в его компании. Как поется в одной солдатской песне:

Никто уже и не помнил, что это за «ях-ха-хай» такое. Скорее всего, это заклинание древних воинов, язык которых давно исчез, растворился в языках вновь народившихся племен… Кеметские воины, бросаясь на врага, призывали в помощь бога Ра: «Ху-Ра!» – кричали они, и не слышало небо более грозного воинского клича.

Однажды ночью, когда Рахаму не нужно было исполнять никакие воинские обязанности, он лежал в своей палатке, и ему не спалось. Проворочавшись с боку на бок некоторое время, он так и не смог уснуть. Поднялся, тихонько выбрался из палатки и, крадучись, покинул стан. Вначале он вышел к реке и пошел вдоль берега. Месяц смотрел вверх своими рожками. Новая Луна – новая жизнь. Что-то новое должно было произойти в его жизни, – думалось Рахаму в эти минуты.

Почти дойдя до города, Рахам услышал плеск воды у берега. Припав к земле, как это делают почуявшие опасность воины, он стал наблюдать. Вначале он подумал, что это вражеский разведчик, и сердце его заколотилось. Однако через мгновение, когда торс пловца показался из воды, сердце Рахама еще и екнуло. Это была девушка.

Тут Рахаму пришла в голову шальная мысль. Он бесшумно, как хороший охотник, подкрался к тому месту, где девушка оставила свою одежду, и стащил ее, спрятав под рубахой. При этом он ощутил аромат, исходивший от платья девушки, и голова его закружилась. Девушка тем временем в недоумении бродила по берегу, должно быть, думая, что позабыла, где разделась. Рахам наслаждался каждой минутой.

– Что потеряла, девица? – спросил он, выйдя из укрытия.