Драконий огонь был способен легко подпалить его шерсть, а яд Фафнира – быстро убить с первым же укусом. Риск был слишком велик. И хотя ради Люции лорд Кроненгард был готов рискнуть всем, именно сейчас требовалось сосредоточиться и хорошо всё продумать. Слишком много неудач преследовало его в последнее время.

Чуть расстегнув свой чёрный кожаный мундир с косым запахом, слегка напоминавший военный китель, некромант полез во внутренний карман, достав и крепко сжав хрустальную сферу. Камень Фаль, что отдал ему прохвост-хамелеон за своё спасение. Ещё один древний артефакт, казавшийся бесполезным, так как не смог отыскать в Империи Люцию. Теперь-то Бальтазар понимал, почему.

Но попросил он чародейский камень показать сейчас не её. Некогда было вздыхать и опускаться на промёрзлую землю под мягким снегопадом крохотных снежинок. Не время жалеть себя и тонуть в печали, вспоминать прошлое и чувствовать с тяжестью и саднящей болью в сердце, как сейчас он далеко от возлюбленной. План у некроманта созрел совершенно иной.

– Покажи мне Рыжую Бестию, – повелел он артефакту, внутри которого завертелась разноцветная и сверкающая дымка, постепенно таявшая и открывающая взору искомую особу. – Хочу знать, где она.

Ослабшего Квинта Виндекса, архиепископа Клира Пресвятой Церкви Творца, расположили на ближайшей к трибуне проповедника часовни лавочке для прихожан. Анфиса прохладной губкой, смачивая её в талой воде, протирала ему пот со лба, поила настойками и бульоном. Здесь не было алтаря, да и узоры крестов были лишь в мозаике на окнах. Военным работникам некогда было расписывать всё внутри и выводить священную гравировку.

Альберт обдумывал различные варианты дальнейших действий как в случае, если архиепископу станет лучше, так и на случай, если тот вдруг не выдержит и умрёт. Необходимо было взвесить все риски, обдумать план. Он послал за Броком и Синдри, которые должны были воевать среди чародеев в имперских войсках, докладывая все последние вести с полей.

Сейчас было самое время собрать всех соратников. Тем более когда Нэм была рядом. О чём думала сейчас она сама, уединившись у окна поодаль, он не знал и даже не спрашивал. Как мужчина, он не желал просить совета, Альберт полагал, что сам должен обо всём позаботиться. Поделиться своими готовыми планами и соображениями, предложить пути к действию, а не полагаться на предположения Немезиды. И всё же он умел слушать, потому был готов внести коррективы, если той в ответ на его варианты тоже окажется что предложить.

– Как он? – поинтересовался Альберт у дочери насчёт Квинта.

– Не знаю, бредит, – с жалостью поглядела та на первосвященника. – Просит сокровища… Не знаю, зачем. От жадности? Или умом тронулся с этими артефактами… – вздохнула она.

– Сокровища? – удивился её отец.

– Ага… Только и шепчет про рубины, – покачала девочка головой, готовя новый компресс.

– Рубины? – поднял брови Альберт в удивлении. – И только?

– Ага… Руби-Руби-Руби… – проговорила Анфиса.

– Ах, вот что… Смотри, – сложил мужчина пальцы домиком. – Руби – это имя его дочери.

– Дочери?! – удивилась девочка – А меня даже не знакомили… Мы не были с тобой на обрядах, на её Днях Рождения, – скривила губки она и нахмурилась с подозрительным прищуром.

– Лет семь или уже восемь тому назад. Он предпочитал о ней не распространяться. Во-первых, он не был женат на женщине, которая родила ребёнка, во-вторых, дитя довольно сильно болеет и постоянно находится под присмотром. Я и сам не видел Руби Виндекс, знаю о ней лишь со слов самого Квинта, – рассказал Альберт.

Священников и монахов внутри часовни сейчас не было. Все, даже служки, снаружи за стенами воевали против стремглав несущихся демонов. И в целом, имперские воины давали отпор расползавшимся асурам вполне неплохой, несмотря на то, что у людей было лишь две руки, а у инфернальных созданий обычно множество.