– Попробуем? – Деци казался разочарованным.

– В горах не принято давать пустые обещания, полководец, – столь же хладнокровно продолжил Маран. – В Небесных Ступенях есть вершины, неприступные для любого горца. Мы пойдем к скалам и, если сможем, поднимемся на них. Лучше сделать, чем сказать, не так ли? Но что мы должны искать в скалах?

Деци заколебался.

– Ход, – сказал он наконец. – Ход или лаз.

– Ведущий?

– Это неважно. Вглубь. Это не ваше дело. Вам надо только найти его.

– Его начало или его конец?

– Какая разница?

– Большая. Такие ходы бывают очень запутанными.

– Запутанными, говоришь? А по-моему, ты просто чересчур любопытен, – проговорил полководец с угрозой.

– По скалам и горным проходам невозможно лазить с закрытыми глазами, – заметил Маран спокойно. – А при открытых всякий, любопытен он или нет, увидит то, что предстанет его взору.

– Он прав, – внезапно вмешался Лахицин. – Я считаю, что они должны знать, Деци. В конце концов, если мы хотим, чтоб они стали нашими глазами, наша обязанность позаботиться, чтоб глаза эти смотрели в верном направлении.

Деци еще раз внимательно оглядел «охотников», подумал…

– Хорошо, – проговорил он медленно, с ударением, – будь по-твоему, кехс.

Вот этот о лишней ответственности не мечтает, отметил про себя Дан.

Деци дважды хлопнул в ладоши. В шатер просунулась чья-то голова.

– Нахта ко мне, – приказал Деци.

Нахт оказался невероятно худым стариком с совершенно белой головой… впрочем, присмотревшись, Дан понял, что тот гораздо моложе, чем показался с первого взгляда, моложе Лахицина, которого тоже стариком можно было назвать разве что в шутку, ему было пятьдесят три-пятьдесят пять, не больше…

– Садись, Нахт, – предложил Деци. – Сядьте и вы, разговор не короткий. Нахт, расскажи молодым людям всю историю.

– Сначала, наверно, предысторию? – снова вмешался кехс. – В двух словах: несколько лет назад Нахт на границе песков и земли попал в плен к людоедам, почему-то, это осталось загадкой и для него самого, его не тронули, просто увели вглубь пустыни. А вскоре он сумел стать полезным дикарям.

– Я научил их добывать огонь из камней, – пояснил Нахт. – Они не умели добывать огонь, хранили его в зажженных кострах, их счастье, что ис… эти длинные сухие палки, местное растение… горит очень медленно, тлея часами. Когда огонь гас, его крали у земледельцев, отходя ради этого иной раз на десятки лин от границы пустыни…

– Слух о человеке, который умеет делать огонь из камня, разнесся по стране людоедов, – вернул его к главной теме Лахицин, – и однажды ночью Нахт был похищен у племени, в котором жил.

– Меня доставили сюда, в сердце пустыни, к вождю здешнего племени. Вождь велел мне показать, как я добываю огонь. Я показал. И тогда… – Нахт зажмурился, словно заново переживая давнюю сцену, – тогда вождь дал мне взглянуть… вот, смотрите!

Он открыл глаза и, протянув руку, разжал пальцы. На темной ладони тускло блеснул металл. Дан и Маран одновременно наклонились вперед. Это был кубик с длиной ребра около трех сантиметров, с узкой щелью в верхней грани. Нахт двумя пальцами нажал на ребра кубика, и из щели вдруг вырвался язычок пламени.

– Зажигалка, – потрясенно выдохнул Дан.

Маран бросил на него косой взгляд, а Деци подозрительно спросил:

– Что ты сказал?

Прежде чем Дан нашелся, Маран пояснил:

– Он произнес слово «чудо». На языке горцев.

Нахт снисходительно улыбнулся.

– Нет, это не чудо. Таковым оно кажется неискушенному уму. Однако это механизм, он сделан рукой человека. Я понял это сразу. Но я знал, что лахины такого делать не умеют. Не было подобных вещей и в стране древних мастеров Тацете, которую я посетил во времена своей молодости. И я решил похитить тайну дикарей и подарить ее своему народу. Я стал смотреть и слушать, сопоставлять и запоминать. К сожалению, мне удалось узнать немногое.