Если такие «подарки» обнаружить не получится, придется заняться охотой. Какой зверь или птица водится в этих краях, Вася не знал, но предполагал, что местная фауна не сильно отличается от якутской. На мелкую птицу вроде куропаток можно ставить силки, а вот для охоты на крупную дичь требуется оружие. Ни дробовика, ни карабина у Выргыргылеле с собой не было. Однако его это не смущало. Недаром же он мысленно обращался к своим предкам, которые продолжали жить в каменном веке даже тогда, когда в европейской части огромной России уже вовсю дымили паровозы, города освещались электричеством, а с граммофонных пластинок голос Шаляпина извещал, что люди гибнут за металл. Изготовить острогу или лук со стрелами из подручных материалов Вася сумел бы – этому его научил еще дед, в честь которого младший Выргыргылеле и был назван. И вот сейчас, скорчившись у печурки, завороженно наблюдая за красными отсветами на полу, молодой охотник представлял, как подкрадывается к дикому оленю, выщипывающему ягель из-под снега.

Над чукчами принято смеяться, хотя они вовсе не такие медлительные и тупые, какими предстают в анекдотах. Жизнь в тундре, а тем более охота на китов и морского зверя, требует стремительной реакции, сообразительности, выносливости и силы. Кажущаяся «тормознутость» всего лишь следствие привычки обдумывать каждый свой шаг. От этой способности зависит выживание семьи, стойбища, племени. Когда-то чукотские племена держали в страхе другие народы северо-востока Евразии. Воины этого племени отличались свирепостью, превосходными доспехами и вооружением, а также умелой тактикой. Со всем этим столкнулись русские казаки, которые обладали холодным и огнестрельным оружием и никому не уступали в храбрости и воинских умениях. И все же в столкновениях с русскими и другими народностями чукчами двигала не природная жесткость, а необходимость отстоять свой край, пищевые ресурсы которого хоть и разнообразны, но не безграничны. И тот, кто напрямую зависит от милости природы, должен всегда быть готов к голоду и лишениям. И теперь кучка артыкчан, которые отправились развлекаться на популярный горнолыжный комплекс, оказалась в положении пленников стихии, что так щедра на плохие сюрпризы.

Вышло время его дежурства, и Вася безжалостно растолкал спящего Мишу, а сам повалился на тряпки, которые Олег нашел в сундуке, и тут же заснул. Мымыл некоторое время крепился. Около часа он просидел возле буржуйки, клевал носом и не заметил, как задремал. Он проспал время, когда нужно было разбудить Карпухина, который сам не проснулся. Дрова в печурке прогорели. За окнами забрезжил серый рассвет. Из бесчисленных щелей в барак просочился холод, и спящие путники стали пробуждаться. Олег вскочил одним из первых и тотчас все понял. Он не стал никого ни в чем упрекать. Сам виноват. Надо было будильник поставить. Миша старался не смотреть ему в глаза. Сразу принялся хлопотать возле погасшей печки. Карпухин поманил Васю и, когда тот приблизился, негромко сказал:

– Васёк, давай к машине сбегаем, что-то неспокойно у меня на душе.

Выргыргылеле кивнул, и они вышли в предбанник. Олег рванул входную дверь на себя. В темный закуток хлынул белый свет, освежающий ледяной воздух и ввалился сугроб снега, который намело за ночь. Парни вышли на крыльцо, привыкая к ослепительному сиянию наступающего дня. В первые мгновения казалось, что ничего, кроме снега, в окрестностях не осталось. Метель, словно голодный зверь, сожрала все, что сумела настигнуть. Однако при внимательном рассмотрении стало заметно, что ей удалось не все. Там и сям виднелись просевшие крыши. Столбы с оборванными проводами. Черно-белые, облепленные снегом поперечины штакетника. А чуть поодаль зияли темными провалами окон заброшенные пятиэтажки. И ни малейших следов того, что этот поселок-призрак когда-то был связан с большим миром.