Стараясь не отвлекаться от фотопада за окном, я сделал глоток кофе, как в этот момент одна из фотографий прилипла к стеклу. На ней был раздавленный внешними обстоятельствами и самостоятельно принятыми решениями мужчина. Он сидел в съемной студии за столом при выключенном свете. На столе находились пустые бутылки и недоеденный бутерброд. Он смотрел сквозь телефон. Его взгляд был поникшим. Но я точно знал, что он уже ничего не ждал – ни сообщения, ни звонка. Ведь у него уже не было семьи. Все, что ему осталось на тот момент – собственноручно поломанная версия себя.

Немного вздрогнув от увиденного, я помахал головой, тем самым остановив полет фантазии.

– Темные времена… – прошептал я, глядя на остатки кофе. – Никогда не допущу подобного. По крайней мере, постараюсь не допустить.

Накинув на плечи джинсовую рубашку, я встал из-за столика. Подойдя к двери, повернулся в сторону девушки, принимавшей у меня заказ, и сказал:

– Если вы и в следующий раз будете так красиво выглядеть, то мне придется взять ваш номер телефона.

Она ничего не ответила, лишь улыбнулась, посмотрев мне в глаза.

Выйдя из заведения, я оказался на пересечении Большой Садовой с Газетным. Несмотря на палящее солнце, светодиодные буквы кафетерия выделялись на фоне окружающих вывесок не только лишь названием. Хоть «Хочу К.Е.К.С» и удовлетворял сразу несколько категорий пытливых умов: сексоголиков и сладкоежек, я получал эстетическое наслаждение исключительно от оформления. Без сомнений, если бы не москвичи, заполонившие ниши общепита, у нас были бы лишь «У Ашота» вперемешку с «Диалогами». Впрочем, вряд ли здесь кого-либо волновала проблема нейминга. Им что «у Ашота» сидеть, что в «Магадане» – один черт напоминание о славных девяностых.

Тем временем, пока я дожидался разрешавшего сигнала светофора, привычные для Ростова пробки уплотнялись. На окнах китайских машин, стремясь в закат, поблескивало тускло-желтое, прохладное солнце, которое было не очень то и прохладным. Если бы пару лет назад этим водителям кто-то сказал, что в будущем они будут ездить на ‘Китае’ и даже восхвалять его, они бы покрутили пальцем у виска со словами «никогда!». Но как показывает практика, обстоятельства всегда сильнее желания. Особенно, если к ним приплетены политические факторы.

Дождавшись звука «Переход через улицу Большая Садовая разрешен», я перешел дорогу по направлению к набережной Дона.

По левую и правую от меня стороны находились небольшие зоны веранд, в которых самонадеянные мужчины заказывали на кредитные деньги вино для нарочито надменных дам. Они мило улыбались друг другу, о чем-то разговаривали. В некоторых из этих пар читалась заинтересованность, которая, скорее всего, исчезнет, когда каждый из них будет для друг друга полностью доступен. Доступность отбивает интерес. А интерес, как известно, возбуждает.

Спустившись еще ниже, к центральному рынку, я увидел пожилого мужчину с надетыми на руки перчатками, сидящего на переносной скамейке. Перед ним, на столике, были выставлены игрушки с супергероями, возле которых не было никаких ценников. Прищурившись, он смотрел вдаль. Мужчина не притворялся, что чем-то болел и не корчил из себя человека, избитого судьбой. Вместо этого он пытался продавать ненужные для большинства вещи. Этим он меня когда-то и привлек. И каждый раз, когда я шел к набережной, кидал ему пару десятирублевых монет.

– Добрый вечер, молодой человек! – произнес он, переведя на меня взгляд.

– И вам доброго вечера! – найдя в кармане две десятки, я бросил их в пластиковую тару, стоявшую около столика.