Он кивнул головой и обнял меня.

– Я больше так не буду! – сказал он.

Дверь в класс открылась. На его пороге стояла классная руководительница Димы и, судя по искривленному лицу, мама избитого ребенка.

– Вы растите демона! – сквозь зубы процедила мамаша.

Услышав ее голос, Дима сжал свои пальцы на моих плечах.

Я встал во весь рост и окинул взглядом двух барышень. Мамаша имела растрепанный вид. Он намекал на то, что она – законченный невротик. А сальные волосы усиливали ощущение брезгливости. Давали понять, что мамаша совсем о себе забыла.

Глядя на нее, я вспомнил про две крайности: либо девушка за собой следит, но при этом считает мужчин не больше, чем вспомогательным инструментом на пути к красоте, который своим присутствием будет дополнять картинку под названием «успешная женщина», а заодно спонсировать все ее хотелки, либо девушка полностью забывает о своей внешности, а мужчина для нее является вторым ребенком. Только таким, который из-за алкоголизма находится на пороге состояния, в котором он, обделанный, должен лежать под подъездом ровно до ее прихода с работы. Хотя, с другой стороны, все эти крайности являются не больше чем разными мирами. А в каждом мире – свои обычаи.

– Ты хоть что-то скажешь? – обращалась ко мне. – Или так и будешь сидеть над ним, как над девочкой?

Услышав ее слова, мне хотелось начать с колкостей. Но помня, что я, как и мой ребенок, являемся, отчасти, лицом моей первой жены – учителя, имевшего близкие отношения с директором школы, – я остановился в собственном порыве.

Взяв Диму за руку, я проследовал в класс.

– Давайте не будем линчевать всех подряд, – ехидно улыбаясь, говорит я. – А то может случиться так, что на эшафоте окажетесь вы.

– Что ты имеешь в виду? – нервно бросила она. – Что ты несешь вообще?

Ее пренебрежительный тон приближал меня к тому, что я наплюю на все задние мысли, которые меня сдерживали, и своими словами снесу с петель ее хрупкую психику.

– Во-первых на «Вы», – спокойно ответил ей. – А во-вторых, почему когда вы не понимаете, что я сказал, то идиотом оказываюсь я, а не вы?

– Ваш маленький дьявол избил моего ребенка! – закричала она.

– Это мальчики, моя дорогая, и им свойственно мериться силами. Предлагаю прекратить делать из них овощей и внутренне принять тот факт, что драки неизбежны. Попутно объясняя, что не все сводится к рукоприкладству.

– Вы поощряете то, что он избил моего ребенка?! Вы растите будущего преступника!! – еще громче завопила она, после чего снизила тон и угрожающе добавила: – Ну ничего, я так и думала, что отец – писатель и мама-учитель ни на что не способны, в отличие от обычных, пусть и малообразованных людей.

Я решил отбросить в сторону прелюдии, прикинув, что раз уж нас, родителей Димы, воспринимают как людей, тесно граничащих с аморальными личностями, то можно ‘расчехляться’.

– Дети, выходим за дверь! – приказал я. И дождавшись, когда Дима с его ‘жертвой’ покинут класс, немного прокашлявшись, начал: – Значит, слушай сюда, истеричная курица.

– Да как ты… – попыталась было возмутиться мамаша. Но, продолжая, я ей не дал этого сделать:

– Первое: я не собираюсь выслушивать от какой-то неотесанной грязнули то, что я, а уж тем более моя первая жена, точно такие же люди, перед которыми ты систематически раздвигаешь свои ‘жиденькие’ ноги. Второе: никогда не рассуждай о людях. Никогда. Если ты в свое время промахнулась с выбором нормального мужика, и с годами зависла в состоянии не то алкоголички, не то проститутки с трассы, то не нужно на всех вымещать свою обиду на жизнь. Я не психолог, чтобы понимать твои травмы юношества и списывать все на них.