Только большое объявление об исчезновении Семёна, висевшее на доске информации, и Бабуля, застывшая на скамейке возле входа в школу, оставались безучастны к напряжённому движению жизни.

Евгения Ивановна проработала в этой школе пятьдесят лет. Сначала учителем, потом завучем, директором. Она действительно уже давно стала бабушкой не только всем ученикам, но и учителям. Сегодня она пришла в школу как обычно – ровно за полчаса до начала учебного дня. Пришла, потому что не успела привыкнуть к мысли, что она здесь больше не нужна.

Семёна в школе не было, не появлялся он всё это время и дома. Рюкзак с его вещами оставался в кабинете директора. Нового директора – Владлена Петровича.

Не успел прозвенеть звонок на первый урок, как директор начал по одному вызывать к себе учеников седьмого класса. Владлен Петрович сидел рядом с громоздким столом – пережитком прошлого, закинув ногу на ногу и сцепив руки на колене.

Разноцветные папки и кипы нескреплённых бумаг были свалены в один огромный стог.

– Не надо отпираться! – встречал он грубым окриком каждого входившего в его дверь семиклассника. – Я работаю в вашем зверинце несколько часов, но уже прекрасно знаю то же, что и ты! Отвечай! Где Семён?! Или скажу я. Но ты очень пожалеешь, что это услышал, а не сказал сам. Поверь мне…

Владлен Петрович сидел в такой напряжённой позе, что Роме, лучшему другу пропавшего Семёна, казалось, что директор вот-вот вскочит с места и, как бульдог, вцепится ему в горло. Мёртвой хваткой.

– Я ничего не знаю! Не знаю! – не говорил, а всхлипывал Рома, упёршись взглядом в осиротевший рюкзак друга, нанизанный на высокую угловатую вешалку.

– Не надо держать меня за дурака, ладно? – раздражённо процедил Владлен Петрович. – Я могу тебе устроить такую весёлую жизнь! Впрочем, я сегодня добрый… Даю тебе время, чтобы ты смог всё хорошо вспомнить и взвесить… Завтра придёшь ко мне перед уроками и расскажешь всё, что тебе известно!

Никто не заметил, в какой момент пропал Роман Митюхин. Когда перед алгеброй, четвёртым уроком, учительница отмечала присутствующих, Рома не откликнулся. Его не оказалось в классе. Учебник, тетрадь и дневник лежали ровной стопочкой на краю парты, его рюкзак, тщательно закрытый на все молнии, висел на крючке.

– Где Рома?! – стараясь сдержать дрожь в голосе, спросила учительница.

Все молчали и лишь испуганно переглядывались. Иван безошибочно умел различать не только эмоции, но даже едва уловимые оттенки настроения – это умение он приобрёл горькой многолетней практикой. Не угадал – получил по роже, угадал – успел убежать и спрятаться. Сейчас Ваня видел, что практически никто не удивлён внезапным исчезновением Ромы. Вопрос и растерянность можно было заметить только в глазах девяти человек из всего класса. Остальные всё знали. На некоторых лицах даже проступала едва прикрытая радость.

Когда учительница, громко хлопнув дверью, вылетела из класса, все вскочили со своих мест.

– А Ромыч-то куда?!

– Вот не подумала бы на него…

– Куда все пропадают?! Что такое вообще?!

– Они с Семёном друзья, чуть ли не с сада. Договорились, наверное…

– Молчите! – громко выкрикнул Артём, обрывая обсуждение. – Кто молчит, тот дольше живёт! Молчанка, друзья! Кто слово сказал – предатель. Игра началась!

Едва он договорил это, демонстративно сжав и без того узкие, ярко вычерченные на лице губы, как дверь распахнулась и в класс вбежал директор. Он тяжело дышал и ничего не говорил, просто подходил по очереди к каждому семикласснику, нагнувшись, подолгу всматривался в лица своими мутными и пустыми глазами. От этого рыбьего взгляда становилось не по себе. Когда же Владлен Петрович отходил, то на душе оставалось опустошение, будто ненароком, против желания выдал чужую тайну.