Сидевшей рядом Маргарите казалось, что от Иляны исходят невидимые волны – справедливой, какой-то отчаянной ярости и бесстрашной уверенности в собственной правоте. Класс – как и тогда, на первой литературе, – молчал. Раз за разом. Разве что молчание становилось всё более грозным. Грязным. Опасным. Иляну всё ещё спасала её внешность пятиклашки, но продолжаться вечно это не могло.

Однажды на перемене Маргарита застала десятиклассников, которые заталкивали в мужской туалет каких-то девчонок; ей показалось, что в месиве рук, ног и голов мелькнул край синего балахона. У Маргариты застучало в голове заевшим страшным припевом: «Гляибля. Гляибля».

Потемнело в глазах.

«Суд, применяя условно-досрочное освобождение, возложил на тебя определённые обязанности, в том числе продолжить обучение в общеобразовательной организации, – вдалбливала, прощаясь, Мигрень. – Ты и так на волоске, Маргарита. Примешься за старое – из школы вылетишь очень быстро. А там – сама понимаешь, лишиться УДО легче, чем получить».

Нельзя нарываться. Нельзя!

Пока она стояла, сжав кулаки, не зная, на что решиться, одну из девчонок затащили в туалет. Поблизости не было никого из учителей, до учительской – бежать и бежать. Пока она бегает, что там сделают с этой девочкой? Выкинут из окна?

К горлу поднялось кислое и горькое. Маргарита теряла секунды, пока из-за приоткрытой двери доносились гогот и крик.

Иляна влетела в туалет на всём скаку. Распахнула дверь, ворвалась внутрь и пнула попавшегося парня между ног.

Маргарита вбежала следом, схватила Иляну, девчонку из десятого и выволокла обеих в коридор, куда уже сбежались девочки из швейной мастерской в конце коридора. На крик подтягивались и другие. При таком количестве народа опасаться парней из десятого больше не приходилось.

Пока.

«Может, обойдётся ещё», – переводя дух, подумала Маргарита. И услышала звонкий Илянин голос:

– В штанах отросло, а мозг не догоняет?

Маргарита увидела бешеные белые лица, выпустила руку заплаканной десятиклассницы, которую всё ещё сжимала за запястье, и, сграбастав Иляну, поволокла прочь. В носу и горле словно застрял запах хлорки, в ушах звенели Илянины слова.

– Зачем ты так? – выдохнула Маргарита, когда они добрались до рекреации недалеко от учительской.

– Как – так? – воинственно ответила Иляна, но было видно, что пыл её уже поугас, а его место занимал страх. Всё-таки Иляна умнее Лены: инстинкт самосохранения отключён не совсем.

– Нарываешься, – оглядываясь, сквозь зубы ответила Маргарита. – Ты, конечно, мелкая, но это тебя долго спасать не будет. Пойдёшь домой – попросись через столовую выйти. Мало ли, эти идиоты тебя решат подкараулить.

– Вот ещё, – фыркнула Иляна. – Буду я от них прятаться.

– Не будешь прятаться – придётся бегать.

– И бегать не буду.

– Ну и… бестолочь!

Маргарите хотелось выразиться куда ясней; куда чётче. Сказать то, что она постеснялась сказать Лене когда-то. Но Иляна смотрела своими серыми глазищами, слегка взлохмаченная и вправду совсем, совсем мелкая. Даже не пятый класс; началка. И как ей было говорить такое?

– И откуда ты только такая? – с тяжёлым предчувствием спросила Маргарита.

– Я же сказала: из Тьмутаракани, – ответила Иляна. – Спасибо, что выручила. Пошли на английский.

Все оставшиеся уроки Иляна вела себя как ни в чём не бывало, но Маргарита видела, как неподалёку нарезают круги парни из десятого. Да и одноклассники поглядывали на Иляну с некоторым злорадством. В столовой Маргарита села неподалёку, наблюдая, как Иляна и её маленькие друзья грызут пиццы и обсуждают какого-то мохнатого Фёрби, которого одна из девочек выставила на стол.