Насильники приближались. Паника мешала, она замедляла, сковывала движения, делая каждый шаг неуклюжим. Запнувшись, я упала на выложенный брусчаткой тротуар. Ладони обожгло – ободрала их в кровь. Пытаясь выбраться из-под настигнувшего меня мужчины, не обращая внимания на жжение и ломая об каменную плитку ногти, я силилась ползти вперёд, слыша, как рвётся по швам куртка. Удар между лопаток, придавил к холодному камню. Боль – она гудела в каждой мышце моего тела.

Это конец… Мне не спастись, как бы я не сопротивлялась…

От очередного толчка, я оцарапала щёку о землю. Перед глазами плыло, но где-то внутри всё ещё теплилась слабая надежда. Ведь до поворота в нужный переулок оставалось совсем ничего. Я не успела самую малость. Двадцать ничтожных метров решили мою судьбу…

Чьи-то руки вцепились в лодыжки смертельной хваткой. Я попыталась освободиться, но тут же получила ногой по голове. Что-то тёплое, вязкое, стекало по лбу, заливая правый глаз, искривляя реальность и окрашивая её в алый.

– Давай, переворачивай её! – голоса нападавших смешались, мне было не различить, кто именно из них говорил.

Я брыкалась и извивалась, точно уж на сковороде. Сжимая до скрипа зубы. Снося один за другим удары. Кто-то пнул по рёбрам, послышался хруст. Обжигающая боль пронзила каждую клеточку тела. Я обмякла. Практически сломленную и боюсь, что буквально сломанную, меня потащили за ноги вглубь подворотни.

Треск, кажется, это была молния на джинсах. Постепенно сознание перестало посылать импульсы в мозг. И пусть тело всё ещё содрогалось в жалких попытках отбиться, отрицая происходящее, сознание предпочло отстраниться, увести меня подальше отсюда, в мир снов, фантазий, куда угодно, только бы я не запомнила лицо человека, жадно шарившего своими руками под моей футболкой. Я знала, что если выживу, оно будет преследовать меня вечно. Ни правосудие, если ему вообще суждено свершиться, ни возмездие, ни даже смерть не разлучит нас. Я буду помнить его запах, его прикосновения, его взгляд и победоносную ухмылку.

– Дэрек, давай скорей, – голос справа… или слева… не знаю. Я уже ничего не понимала.

Грубые мужские руки, схватив за ворот футболки, резко дёрнули ткань в разные стороны, оголяя грудь, скрытую под спортивным бельём.

– Ммм, сочная кобылка, – протянул насильник и склонился к моей щеке, проводя шершавым языком по исцарапанной коже. Меня затошнило. Я чувствовала, как плотный ком отвращения поднимается по гортани вверх, мешая дышать.

Вдруг, прижимающий мои запястья к земле подонок, ослабил хватку. Какой-то шум отвлёк всех троих мужчин. Сил практически не осталось, но нужно было попытаться сделать хоть что-то.

Выгнув спину, я вырвала левую руку из чужих пальцев и вцепилась в лицо, сидящему поверх меня, ублюдку. Кровь с ошмётками глаза прыснула прямо на меня, попадая в рот. Я начала кашлять, рвотный рефлекс свёл спазмами горло. Истошный вопль насильника, пробудил спящую улицу. Где-то вдалеке послышался лай собак, а в окнах верхнего этажа зажегся свет.

Это победа, теперь нужно закричать, позвать на помощь… Ну же, Кейт, кричи!

И я бы закричала, непременно закричала, если бы мужчина, болезненно сжав плечи руками, не тряхнул меня точно тряпичную куклу, с неимоверной силой ударив затылком об асфальт.

Голову словно пронзило раскалёнными пиками, перед глазами замерцали искры, я ощутила металлический привкус во рту и погрузилась в темноту…

Как же приятно ничего не видеть, не слышать, не чувствовать… Я будто бы провалилась в забытье, безмятежное, спокойное, спасительное. Там не было страха, горя и сожалений. Лишь мягкая тьма, обволакивающая тело и разум. Меня уронило в воздушные облака, как в тёплые перины, мягкие, уютные, похожие на зефир. Их нельзя увидеть, но можно было почувствовать просто протянув руку. Я касалась ватной поверхности ладонями, ощущала сладковатый аромат, нежный сандаловый запах. А затем, кто-то обнял меня, крепко-крепко и в то же время очень бережно…