Поля оскалилась по-звериному, начала принюхиваться и закричала снова. Толкнув ногой гроб и обернувшись, мёртвая уставилась прямо на нас. Она резко попыталась прыгнуть к нам, заставив подпрыгнуть на месте. Рука Златы всё ещё держала меня и потянула заглянуть обратно в зеркало, но там была лишь чернота и несмолкающие крики. Наконец-то, как если через маленькую форточку, мы вновь увидели её. Полина долбила невидимую стену, пытаясь выйти за пределы круга, в котором находился гроб. Зло не может выйти из отпетого круга или зайти в него. Злата что-то знала и поэтому начала петь тогда возле гроба, да вот я мотив не узнала. Она царапала пол и ревела кровавыми слезами, пока уж мы не начали петь прощальную. Нехотя подруга вернулась в гроб, поправила платье, легла ровно и закрыла глаза.

Мы продолжали песнь и незаметно для себя уснули.

Завывал ветер и казалось он выбьет все стёкла. Свечи погасли и наступил холод. Злата мирно дремала, но почувствовав, что я на неё смотрю, открыла глаза.

– Поздно уже, пошли в избу спать. Там кровать стоит приготовленная, нечего ночью по улице шататься – сонно пробормотала я, прикрыв глаза.

– А я? – послышалось у двери и перед нами стояла Полина. В свадебном платье, босиком, словно тень себя она пришла к нам. Её глаза налились кровью, и зверь в них бушевал. Она оскалилась и демонстративно показала клыки, показывая, что стала другой, хоть еще не до конца пробудилась. Выглядела ужасно прекрасно, только вот костлявая рука портила идеальную картину мёртвой невесты. Переводя взгляд с меня на Злату, она попыталась войти внутрь, но дом не впустил её. Как невидимая преграда между нами, защита работала.

Недовольный визг заставил вздрогнуть и отойти подальше. Она шипела и царапала ногтями по стенам дома, а затем замерла, увидев крест на двери. Именно он и не пускал её. Улыбнувшись, попыталась языком его слизать, но он обжёг его, и упырь завизжала ещё сильнее.

– Подруженьки, впустите погреться – мягко обратилась она к нам.

– На улице не так холодно, там постой – почти так же мягко ответила Злата.

Полина засмеялась как ненормальная, повторяя: «Там постой, там постой, там постой, там постой», затем также резко сломала сосульку и швырнула в Злату. Не ожидая этого, подруга упала, свалив травы. Струйка крови побежала по одежде, кровь как бусины падали на пол.

– Впусти меня, я тут совсем одна – фальшиво донеслось до нас. Порез оказался не сильным, но довольно серьёзным. Я прижала руку к шее подруги, пытаясь найти хоть что-нибудь, чтобы остановить кровь. Скатерть подошла. Злата злобно посмотрела на Полину. Вся ярость была написана на её лице, она знала, что от пореза не умрёт. Дома баб Лена всё заговорит, и рана начнёт затягиваться, а сейчас лишь нужно переждать, постараться остановить кровь и прождать до утра. Деревенский байки гласили, что красные глаза, острые зубы, мертвенно-бледная кожа присущи упырям, поэтому сомнений не было кто пред нами.

Тем временам упырь увидела свет в соседнем доме. Она затанцевала как балерина, лёгкая, в воздушном платье и убежала к соседям. Там жили дачники, случайно приехавшие на новогодние праздники в деревню. Мы слышали, как открылась дверь, погас свет и одиночный крик. Стало страшно дышать, это вот наша Поля, моя половинка яблочка. Вся моя сила показалась игрушкой перед неживым существом, у неё нет души и мои внушения бесполезны. Что я могу сделать? Гадальными картами забросать её? Злата не всесильна она не может сжечь её дотла, согревать её рациональным не кажется. Теперь уже раздался детский крик.

Резко открылось окно, из которого высунулась мертвячка с криком: «Испугались?». Она находилась прямо напротив нас, в соседнем доме, убивая всё живое, словно это могло вернуть её к жизни.