Однако неверно было бы видеть в иронии лишь категорию комического, упуская из виду содержательную сторону. Необходимо принимать во внимание специфику эмоционально-ценностного отношения, переживания иронии. Некоторые исследователи указывают на то, что ирония не всегда является видом комического, так же как не всегда является насмешкой. Такого мнения придерживается О.П. Ермакова. В качестве примера она приводит высказывание, которое при явной иронии не содержит ни мнимой похвалы, ни насмешки, ни элементов комического: Я потерял деньги. – Много? – Много. – Весело! [Ермакова 2005: 8–9].

Действительно, ирония может рассматриваться шире, чем просто комическое. В философском плане это феномен культуры.

Поскольку ирония – продукт речевой деятельности человека и предназначена для человека, ее невозможно рассматривать в отрыве от личности, производящей ее, и личности, ее воспринимающей.

Многие исследователи отмечают неразрывную связь иронии как текстовой категории, которая реализуется лингвистическими средствами, с экстралингвистическими моментами (социальной позицией автора, его биографией, положением в обществе, этическими нормами, философско-политическими течениями эпохи), а также замечают, что ирония вписывается в круг проблем, ориентированных на характеристику внутреннего мира человека [Петрова 2010, Палкевич, 2001].

Отталкиваясь от человека как автора и адресата иронического высказывания, некоторые исследователи предлагают поэтические определения этого явления. Нам показалось интересным описание иронии как странничества, предложенное И.А. Осиповской. Она утверждает, что ирония и странничество не просто описываются друг через друга, но и оказываются своеобразными синонимами. Таким образом, иронизирующий человек подобен страннику, не имеющему стабильности в жизни, постоянно ищущему и довольствующемуся лишь временным приютом. Он странствует в трех сферах:

1) в области морали: не выбирая, а перебирая возможности, ироник демонстрирует у себя отсутствие моральных ориентиров, он чужд какой бы то ни было морали;

2) в области собственного «я»: иронизирующий примеряет различные маски и образы, не смея быть кем-то одним, и путешествует от одного «я» к другому;

3) в области бытия и действительности: находясь в любой действительности, ироник несет с собой «небытие», отрицание этой действительности [Осиповская 2007: 85].

Тот, кто в работе И.А. Осиповской называется «ироником», в более раннем труде Ю.Н. Варзонина именуется «ироническая личность», под которой понимается тот, для кого ирония – привычный вербальный способ самоактуализации. По утверждению исследователя, ироническая личность характеризуется высокой степенью конфликтности, скрытой агрессивностью [Варзонин 1994: 113]. Заметим, что данная точка зрения носит односторонний характер, так как функции иронии, как уже отмечалось, заключаются не только в том, чтобы выразить насмешку и негативное отношение к обсуждаемому, но и в том, чтобы сгладить конфликт, разрядить обстановку, наладить контакт. На наш взгляд, неправомерно определять агрессивность как постоянное качество иронической личности, так как ирония выполняет различные функции, и одной из главных является оптимизация межличностного общения.

Мы хотели бы предложить термин «иронизирующая личность», обозначающий личность, широко использующую иронию в коммуникации для достижения различных целей, в том числе для достижения максимально эффективного общения.

Кроме того, ирония используется для обеспечения самовыражения личности. Несмотря на великодушие замыслов иронии, она дает самоудовлетворение [Киршбаум 2005. http://www/ elitarium.ru].