– Да не напугается она. Родилась рядом с полигоном. Под взрывы и стрельбу росла. Один раз включить надо, чтобы объяснить, что за звук и, думаю, дальше проблем не будет.

– Ну, ты – мать, тебе виднее. Вот, в общем, такая вот работа. Берешься?

– Берусь, – ответила я, пытаясь скрыть радость. Неужели, я нашла нам жильё?! Да ещё и так, чтобы не я за него платила, а мне ещё и доплачивали.

– Наталья! Наташенька! – стук в окно разбудил меня среди ночи. Я уже привыкла к новому дому и новой работе. Алёна тоже была счастлива. Ребёнок каждый день теперь носился по всем комнатам и отказывался идти на улицу: внутри ей всё казалось волшебным сказочным замком, а общения хватало и в детском саду и по выходным в парке, где мы по-прежнему собирали целые толпы зрителей.

Сигнализация ни разу не сработала вот уже за два месяца.

Фин был обучен всему, чему только можно. Отлично слушался и шикарно охранял двор. Но хозяин по-прежнему настаивал на ежедневных занятиях: «чтоб не забывал ничего».

Клиентов тоже стало много. Даже не всех желающих получалось взять – не хватало времени. Собаки радовали своими успехами.

Жизнь наладилась.

Оставался лишь один вопрос: через месяц Алёне надо идти в школу. А в какую – я так и не решила. Вблизи была только школа нашей части. И туда брали только местных ребятишек и детей военнослужащих нашей части. Я теперь не была ни тем, ни другим.

И вот, ранним утром меня разбудил стук в окно.

Я выглянула. Под проливным дождем стоял Михайло, и тарабанил в окно.

Наспех накинув халат, я распахнула входную дверь.

– Наташенька, твоя же собака искать умеет? Ну, человека, например? В лесу найти сможет?

– Я думаю, попробовать можно. Когда-то на это я её тренировала.

– У хозяина нашего мать -старушка вчера за грибами ушла утром. И пропала. Они её с милицией уже сутки ищут. И никак. А она старенькая, сердце слабое. Ни случилось бы беды. Их собаки не взяли её след. Говорят, поздно обратились и другие люди всё следы затоптали. Вдруг твоя сможет?

– Мне только дочь с кем оставить?

– Так Тамара, помощница по дому следом уже бежит. Посидит с малышкой. И я тут побуду. А ты хватай собаку и беги к хозяину. Он отвезет к дому матери.

Навык одеваться на скорость очень пригодился и уже через несколько минут мы с Ирмой бежали к дому хозяина. Ох уж эти утренние пробежки! Так освежают! Особенно по росе в пять часов утра под проливным дождем.

В голове пролетела мысль: «Какой след под таким дождем?! Бесполезное занятие!». Но непонятно на что, надежда всё-таки толкала вперёд.

– Мне нужны её ношенные недавно вещи, – перекрикивая шум дождя и мотор машины, прокричала я Иван Иванычу (так звали хозяина). Тот дал распоряжение водителю заехать к ней домой. Мне не виден был сам дом. Машина притормозила рядом с высоким забором, Иван Иваныч выскочил и уже через несколько минут, заскочил обратно, с пакетом в руках. Он передал его мне.

Коричневое кашемировое платье, старенькое и поношенное, пахло старостью. Так обычно пахнет в домах стариков. Это запах корвалола и старых вещей. Дома у Ольги Яковлевны также пахло.

Через несколько минут машина остановилась около леса.

– Мне нужна яркая небольшая тряпочка. Она будет на ошейнике собаки, чтобы её в сумерках не приняли за волка или за бродячую собаку охотники и не испугалась ваша мать. И ещё записка. От вас. Чтобы оставалась там, где её найдет собака и ждала нас.

Получив, всё что просила, я повязала тряпочку на ошейник собаке, а записку положила в целлофановый пакет и привезала к лапе.

– Ну, что, Ирмочка, нужна твоя помощь. Нюхай! Внимательно нюхай! Надо найти эту женщину и не напугать. Найти и привести нас к ней или её к нам. И, умоляю, сама не потеряйся! Ты – моё сердце, я не выживу без тебя!