Тормозил водитель ещё хуже, чем водил. Стоящая первая у выхода Мира почти вывалилась на улицу вместе со своим объёмным багажом. Никогда раньше не слышала такую нецензурную брань.

– Ну, вот мы и на месте, – подхватывая чемоданы моей напарницы, весело сказала Зоя Леонидовна и зашагала через дорогу.

По обе стороны этой самой разбитой дороги тянулись два длинных ряда одноэтажных домов наполовину скрытых за разномастными заборами и в тени больших и старых деревьев. Я невольно сделала глубокий вдох. Воздух здесь был гораздо легче городского. Не знаю почему, мне сразу сделалось так уютно и спокойно.

Мимо нас пробежало двое ребятишек. Они с любопытством на нас посмотрели.

– Девочки, ну чего вы стоите? Заходите! – крикнула нам наш куратор, стоя у открытой зелёной калитки.

Мира выпятила грудь вперёд, подхватила чемоданы и гордо зашагала на своих огромных каблуках к нашему месту обитанию на ближайшие несколько месяцев.

Честно признаюсь, в этот момент я невольно восхитилась напарницей. Она ни разу не споткнулась, не подвернула ноги даже. Профессионализм, с которым Мира это проделала, можно демонстрировать в модельных агентствах.

Я поспешила следом, тихо про себя радуясь, что надела кроссовки.

Сначала мы попали в светлую прихожую, а уже оттуда в помещение, которое одновременно являло собой кухню, столовую и гостиную. К моему огромному удивлению, вся мебель и бытовая техника были новыми и современными. Даже стиль ремонта имел нотки современной моды. Единственное, что выдавало возраст хозяйки дома – это повсюду разложенные кружевные белые салфеточки.

– Нехилый телек, – шепнула мне Мира, сбрасывая в прихожей туфли. – Очень вкусно пахнет. Готова съесть всё, что вы мне положите, – уже громко сказала моя напарница.

На все сто была согласна с ней. Запах был не просто аппетитный, он был ароматным и дурманящим. Рот мгновенно наполнился слюной. Я даже не успевала её сглатывать. Кажется, я сейчас съем самый вкусный борщ в своей жизни.

Помыв быстро руки, Зоя Леонидовна принялась накрывать на стол.

– Руки можете помыть здесь, в раковине. Свежее полотенчико на крючке висит.

Когда передо мной появилась тарелка горячего и ароматного малиново-красного борща, я была готова расплакаться. Моя мама никогда не была любителем готовить. Мы всегда ели либо простые блюда, приготовленные на скорую руку, либо где-нибудь в кафе или столовых. Настоящим праздником в нашей семье являлось, когда приезжала бабушка – папина мама. За пару недель её готовки вся наша семья благополучно поправлялась от вкусной еды.

Зоя Леонидовна с нескрываемым удовольствием наблюдала за нами. Она постоянно норовила нам подлить добавки.

По-братски разделив с Мирой последнюю чесночную пампушку, мы, наконец, остановились.

– Это было божественно, – еле дыша, выдавила я из себя.

– Ни один повар француз, даже со звездой Мишлен, на такое не способен, – согласилась со мной Мира.

– Ой, скажете тоже, – застенчиво махнула рукой куратор.

– И всё же, – сказала я.

– Ну, раз вы сытые, то теперь можно и о деле поговорить.

Зоя Леонидовна подошла к тумбе облюбованной цветами.

Мира возвела глаза к потолку и, скрестив руки на груди, откинулась на спинку стула. Впечатление от обеда для неё явно было испорченно.

Зоя Леонидовна вернулась за стол, держа в руках небольшой белый свёрток. Кажется, это была ткань. Может даже белый носовой платок.

– Вот, – она положила его на стол. – Мне велено передать это вам.

Я посмотрела на напарницу, но та даже не шелохнулась. Свёрток взяла я.

В нём оказалась серебряная брошка в виде ветки рябины. Красные камни даже в уютном полумраке горели ярко-алым огнём.