Ухо уловило тихий шёпот. Незнакомые слова, словно цветные ниточки, сплетались в витиеватые цепочки узоров. Они крутились перед глазами прежде, чем осесть в голове.

Не было ни одной мысли. Разум чист, словно белый лист. Нет эмоций, чувств, желаний, только ощущение свободы и чистоты.

Незнакомая вязь ложилась на этот белый лист, наполняя смыслом каждый знак. Любой вновь появляющийся завиток вспыхивал голубоватым светом.

Он зашевелился, пытаясь почувствовать своё тело, которое не слушалось. Ноги болтались где-то внизу. Руки замельтешили перед лицом, когда он поднял их, чтобы рассмотреть. В солнечном, слепящем свете промелькнули пухлые, маленькие ладошки. Из груди вырвался удивлённый, немного испуганный детский плач.

«Я родился!» – промелькнула первая робкая мысль.

Незнакомые слова стали обретать смысл.

Кто-то тихо напевал нежную мелодию, сливающуюся с дуновением ветра и шелестом листвы. Он повернул голову, успев увидеть краешек платья и женскую руку. Кожа персикового оттенка казалась прозрачно-матовой. На одном пальце блестело серебристое кольцо с плоским камнем, украшенным гравировкой дерева.

Тут же другая рука прикрыла ему глаза:

– Тише-тише, малыш. Просто слушай.

Песня продолжала журчать, словно лесной ручей.

Тихо листья шуршат,
И летит, не спеша,
Моя песня к тебе навстречу.
Ветер гонит слова.
Загрустила душа.
Почему? Не проси. Не отвечу.
Древо, лист уронив
И меня не простив,
Отдалится, укрывшись завесой.
Силу света и тьмы
Ты, мой сын, забери.
Жребий брошен велением сердца.
Знаю, жизненный путь
Будет труден и крут.
Никогда не вставай на колени!
Пусть нет рядом меня:
Лунный камень всегда
Оградит от бурь и метелей.
Ты меня не вини
И за слабость прости.
Древо знает мою печаль.
Мой малыш, мой малыш,
Сердцем маму услышь.
Я должна отступить. Прощай.

Голос струился, к его мелодичным переливам прислушивались даже птицы.

Внутри набухал какой-то тёплый ком. Он ворочался и щекотал, а когда песня стихла, вырвался наружу потоком горячих, безудержных детских слёз…

***

– Ты чего ревёшь? – испуганный голос вырвал Толю из сна.

Открыв глаза, он увидел склонившегося над ним Грома. Конь обеспокоенно вглядывался в лицо хозяина, кося то одним, то другим глазом.

– Отстань, – буркнул Толя. – Я спал вообще-то.

– Все маги так спят? – недоумевал скакун.

– Конечно. – Подлетел откуда ни возьмись ворон. – Заснут и давай оплакивать свою никчёмную, магову жизнь.

– Издеваешься? – Призрачный конь с подозрением уставился на птицу.

Хей лишь демонстративно закатил глаза, изображая изумление невежественностью Грома. Тот, почувствовав сарказм, застучал недовольно копытами.

– Начинается, – усмехнулся Толя. – Без вас было так тихо, ребята.

Он вскочил, с удовольствием потянулся и помчался к ручью умываться.

Солнце уже наполовину вылезло из-за леса. День обещал быть замечательным.

Глава 3

– Пожалуй, начну с теории. – Ворон, заложив крылья за спину, важно расхаживал туда-сюда, как университетский преподаватель перед студентами.

– Зачем нам твоя теория? – фыркнул призрачный конь. – Просто скажи, как открыть портал.

Толя сурово зыркнул на Грома: тот недовольно затих.

– Не знаю, что тебе рассказывала «берегиня», могу только поведать то, что знаю сам, – продолжил Хей. – Итак, официально известны три типа порталов: постоянные, временные и, так называемые, «звериные норы».

Толя внимательно слушал, пытаясь среди известной ему информации найти полезное.

– Постоянные порталы были открыты во всех частях света Первородными магами ещё в давние времена. Люди тогда сочли их богами, сошедшими с небес. После некоторых событий Высшие маги закрыли постоянные переходы. Как известно, они являются самыми сильными и устойчивыми, однако полностью контролируются хозяевами. Ни одна мышь не проскочит сквозь них незамеченной.