И что ж, он мог бы. 1 июля раздраженный Обама также подписал закон США о новых односторонних санкциях против Ирана, целью которых было прекращение импорта продуктов переработки нефти, таких как бензин и авиатопливо, а также ограничение доступа к международной банковской системе. Если бы Китай и Россия не смягчили санкции, Вашингтон мог бы нацелиться на (значительные и многочисленные) слабые места Тегерана, что он и сделал.

В конце 2009 года иранские ученые, работающие в Натанзе, заметили, что центрифуги начали выходить из-под контроля и разрушать сами себя. Это было почти каннибализмом: казалось, они буквально пожирали самих себя. В проблемах с центрифугами не было ничего нового: действительно, проблемы с ядерным оборудованием были распространенной шуткой среди ученых-ядерщиков ОАЭИ с тех пор, как Хазане впервые работал над программой еще в 1970-х годах. Проблемы только усугубились с тех пор, как Россия стала основным ядерным партнером Ирана. Устаревшее оборудование и вышедшие из строя детали заставили даже сторонников жесткой линии среди ученых мечтать хотя бы об одном элементе западного «проникновения» в Иран: работающих технологиях. Персонал часто ожидал каждой новой поставки деталей со смиренной снисходительностью (и некоторым весельем), шутя между собой, что иранская программа добилась большего прогресса за счет попыток починить неисправные детали, чем за счет освоения самих ядерных процессов.

Но такой уровень поломки за такой короткий промежуток времени был необычным. Позже в том же месяце персонал был списан и заменен примерно в 1000 центрифуг. Еще более странным было то, что проверка всех внутренних систем мониторинга показала, что центрифуги вращаются нормально.

После расследования стало ясно, что видеозапись была подделана. Кому-то удалось внедрить вредоносный вирус в компьютерную систему в Натанзе, что подтвердил глава ОАЭИ Али Акбар Салехи 23 ноября 2010 года. Иранцы были в ярости. Вирус, названный Stuxnet, был очень сложным и работал за счет увеличения скорости работы урановых центрифуг до предельной для коротких очередей, одновременно вводя в заблуждение системы мониторинга безопасности. Программа тайно записывала нормальные операции на заводе, а затем воспроизводила эти показания операторам завода, так что все казалось нормальным, в то время как центрифуги на самом деле разрушали сами себя.

Это было кинематографично.

В то время влияние Stuxnet казалось огромным, но его долгосрочный эффект по-прежнему трудно оценить. Если целью было уничтожение всех центрифуг в Натанзе, это провалилось, но если целью было уничтожить более ограниченное количество центрифуг и затормозить прогресс Ирана – хотя и временно, – то это удалось.

Вирус почти наверняка был результатом сотрудничества по крайней мере двух держав. Он был настолько сложным, что только крупная западная держава (такая как США) могла обладать киберспециализацией и ядерным оборудованием, необходимыми для тестирования вируса. Его поставка – вставленная в иранский мейнфрейм с помощью устройства USB-типа – была поспешной и почти наверняка предполагала сотрудничество внутри самой ядерной программы, что указывает на тип наземного шпионажа, которым славится Моссад (Иран позже утверждал, что уничтожил сеть из десяти шпионов, «связанных с сионистским режимом»). Израильские и американские официальные лица хранили молчание, но были явно довольны. На декабрьской конференции главный стратег Обамы по ОМУ Гэри Сэмор уклонился от ответа на вопрос Stuxnet на конференции по Ирану, но заявил, что рад тому, что у иранцев возникли проблемы, и с широкой улыбкой добавил, что США и их союзники делают все возможное, чтобы еще больше усложнить ситуацию.