Давление Израиля на Вашингтон стало очевидным почти сразу, и на майской встрече в Вашингтоне между Нетаньяху и Обамой первый ясно выразил нетерпение Израиля. Июльское заявление госсекретаря США Хиллари Клинтон о том, что Вашингтон обеспечит «защитный зонтик» для его союзников на Ближнем Востоке в случае, если Иран разработает ядерное оружие, было воспринято, к сожалению, многими израильтянами как молчаливое признание ядерного Ирана и только усилило давление Израиля на Вашингтон. Требовался какой-то четкий сигнал о замедлении темпов роста. Предложение США 2008 года о замораживании в обмен на замораживание (замораживание обогащения в обмен на замораживание санкций) с последующим приостановлением и переговорами, возможно, делало акцент на приостановлении, но сотрудники Белого дома считали, что важно то, что будет дальше: возможность для Ирана вернуть доверие международного сообщества. Иран заявил, что хочет, чтобы с ним обращались как с любой другой нацией; у американцев есть несколько интересных идей по этому поводу, которые, по их мнению, заслуживают обсуждения. Вашингтон публично переложит бремя ответственности на них, предоставив им прямой выбор. Завершение сентябрьской Генеральной ассамблеи в Нью-Йорке считалось идеальным форумом: с участием «6 + 1» и иранцев это был бы период «подведения итогов» – официальные лица ясно дали бы понять, что терпение США не бесконечно и, если Тегеран не проявит признаков гибкости, давление будет усилено.

Но всего за несколько дней до начала заседания Генеральной Ассамблеи Иран проинформировал МАГАТЭ о том, что он тайно строит экспериментальный завод по обогащению топлива в Фордо недалеко от города Кум. Объявление вызвало идеальную, хотя и предсказуемую бурю; даже его обнародование было предметом споров. Согласно МАГАТЭ, 21 сентября 2009 года в письме на имя Генерального директора МАГАТЭ правительство Ирана проинформировало Агентство о существовании строящегося ранее незаявленного объекта по обогащению урана в Фордо близ Кума, предназначенного для производства пятипроцентно обогащенного урана.

Несколько дней спустя, 25 сентября, Обама сообщил возмущенному миру о его существовании в заявлении на встрече G-20.

Прошедшие дни были напряженными в плане дипломатии.

Иран сообщил некоторую информацию о Фордо (скорее всего, потому что они уже и так узнали о том, что им было знать не положено), но без информирования МАГАТЭ о местонахождении ядерного объекта, размерах или о том, когда началось его строительство. Западная разведка знала о Фордо в течение многих лет и обсуждала, обнародовать ли информацию заранее, чтобы использовать в качестве рычага давления, или придержать ее до тех пор, пока не станет ясно, что это «неопровержимый факт», которого все ждали. Западные дипломаты впоследствии проинформировали обо всем МАГАТЭ, чтобы его инспекторы имели полную информацию. Фактически, они были обеспокоены тем, что Агентство плохо отреагирует на то, что им не сообщили об этом раньше. Они сообщили МАГАТЭ в присутствии средств массовой информации. Объект вызывал серьезную озабоченность.

В ходе последующих встреч (и переписки), состоявшихся в конце октября, Иран проинформировал МАГАТЭ о том, что решение о строительстве завода было принято во второй половине 2007 года.

По словам Тегерана, он строился в качестве резервной копии Натанза в ответ на продолжающиеся военные угрозы в отношении объекта со стороны «сионистского режима» и администрации Буша.

Это был как практический шаг, чтобы Иран мог продолжать обогащение в гражданских целях, если Натанз будет разрушен, так и политическое заявление о непоколебимости Ирана.