Все четверо вдруг напряженно уставились друг на друга, одна и та же мысль промелькнула у всех. «Дурацкая мысль, гнать, гнать и гнать такие подальше», – подумала Татьяна. Посмотрев на лица сотрудников, поняла, что и они сразу отвергли бредовую идею, будто Валька могла разбить руку о Женину голову.

– Начинается, – нервно сказала Неля, – сейчас начнем друг друга подозревать и искать преступника среди своих, прямо «Десять негритят» какие-то…

– А где же его ещё искать? Кто в закрытую контору попасть может, кроме своих? Так что следователи среди нас и будут искать, – резонно заметил рассудительный Серёга.

– И всё-таки, где Василий? – поинтересовалась Татьяна. – Надо ему домой позвонить, только ведь здесь, на стенде, городского телефона нет. Придётся кому-то в основное здание сходить, к соседям по этажу.

– Не надо домой звонить, его там, скорее всего, нет, – отозвалась Неля. – Он вчера после работы, по-моему, в «берлогу» направился, а уж оттуда он до утра вряд ли вышел. Я сидела в комнате и слышала, как ему жена часа в четыре звонила, сказала, что она ночью дежурить будет, велела дочку из садика забрать. Ну, а он сразу своей матери позвонил, наплёл ей что-то о вечерней работе, она и согласилась Настю к себе из детского сада привести. Потом он ещё куда-то звонил, на вечер договаривался, – чётко изложила Неля.

– Похоже, мы под колпаком у Мюллера-Нельки. За всеми следишь, или к Ваське особо пристальное внимание? – ехидно спросил Сергей.

– Дурак ты, телефон-то на соседнем столе у меня за спиной стоит, а я вчера весь день в комнате наверху ошивалась. На компьютер вы же меня не пустили. Что, мне выходить из комнаты надо, когда вы все по телефону по полчаса треплетесь? Или уши затыкать? – возмутилась Неля.

Всем своим видом она уже выражала готовность к схватке с обидчиком: стащила с носа очки, бросила их на стол (потом искать будет) и начала нервно крутить «рога» из волос над ушами. Эту манипуляцию со своей кудлатой головой она всегда проделывала в момент возбуждения, не заботясь о последствиях для своей и так-то не самой привлекательной внешности.

– Ну ладно, хватит пререкаться, давайте попробуем Ваське в «берлогу» позвонить, наверное, его разбудить надо, – попыталась успокоить её Татьяна. Она очень не любила ссоры между своими и, как могла, старалась их предотвращать. Неля девушка нервная, обидчивая, сейчас раздует скандал на пустом месте.

«Городской» телефон в комнате номер 1991 никогда не простаивал без дела, болтали все, поскольку на стенде стоял только «местный» для внутриинститутской связи между подразделениями. Поэтому упрёк Сергея был несправедлив, действительно, куда деваться от чужих разговоров? Хочешь не хочешь, а услышишь.

– Серёжа, ты телефон Васькиной «берлоги» наизусть помнишь? Давай сходи наверх к соседям, позвони, – попросила Татьяна.

Васька, женившись лет шесть назад, переехал в квартиру жены, но у него осталась комната в коммуналке совсем рядом с институтом. Называлась она «берлогой» и служила ему убежищем при частых ссорах с женой Верой, а также местом дружеских попоек, а иногда – свиданий, не только его, но и друзей. Парень он был не жадный.

Жена ненавидела эту комнату лютой ненавистью, но сделать ничего не могла: её свекровь, Васькина мать, которая там тоже была прописана, хотя и жила в другом месте со своей престарелой матерью, не давала ни обменять, ни сдать жилплощадь. Позиция мамаши была непонятна здравомыслящим людям, в том числе и Татьяне: ведь Васька явно спивался, во многом благодаря этой проклятой комнате.

Но неприязнь к невестке, видимо, была самым сильным чувством в скудной на эмоции жизни этой тётки, и она даже способствовала Васькиным гулянкам. Частенько она с гордостью рассказывала кумушкам-соседкам, как её сынок свою жену Верку «в ежовых рукавицах держит, спуску не даёт».