Из научного сотрудника лаборатории Смирнов два раза в неделю становился старшим преподавателем, по праву почасового совместительства на кафедре Детали машин. Заведовал кафедрой Доцент Ивановский – человек преклонных лет, добродушный, спокойный с мощными надбровьями и густыми длинными, косматыми нависающими на глаза бровями, отчего казался мрачным и нелюдимым. Преподавал Смирнов в группе вечерников электроэнергетического факультета, будущим специалистам по электрическим машинам. Многие из студентов работали на Рижском электромашиностроительном заводе, были уже и в годах. Одним из них был заместитель секретаря комитета профсоюза завода РЭЗ, Олег Анфимов. О его должности в заводе Смирнов узнал от своей матери, Анны Ивановны, которая работала на РЭЗ контролером ОТК. Она рассказывала ему о визитах в профком и к Анфимову, просьбах выделить квартиру в строящемся доме, ибо жила вместе с сыном в одной маленькой комнате общежития. Однако положительного решения так и не было принято, и они продолжали жить там же. Ведя лекции и практические занятия, Смирнов поглядывал с интересом на Олега. Вызывал его к доске решать задачи, задавал другим и ему вопросы при опросе в начале семинара. Олег неплохо разбирался в темах по деталям машин. В зимнюю сессию группа сдавала экзамен и завершала изучение курса деталей машин. Отвечал Олег по трем вопросам в среднем неплохо, задачку решил не совсем верно, и Смирнов внутренне взвешивал: –Что же ставить? „Хорошо” или “удовлетворительно”?– И среди этих раздумий Смирнов вдруг посмотрел на Олега как на руководителя профкома, как на властного человека, требовательного к людям, стремившегося принимать решения в интересах завода. И следуя раздумьям, вошел в ответственную роль лица в области образования, и решительно записал в зачетку оценку „удовлетворительно”. Впоследствии Анфимов быстро продвигался по службе, стал председателем профкома, а потом и директором завода. Недолго пробыв в этой должности, был призван в Москву и возглавил Министерство электротехнической промышленности СССР, оставаясь в этой должности до распада Союза.

Работа с радиоактивными веществами была довольно трудоемкой и напряженной. Требовала большого внимания, тщательности и чистоты из-за опасности облучения. Владимир Андреевич наверно удесятерил требования к чистоте в лаборатории по сравнению с корабельными. Относился к чистоте ревностно и хотел от сухопутного сотрудника того же, что и от матроса. Требования его были объяснимы и в основном справедливы, но трудно исполнимы. Возникли трения с Смирновым. Вольнолюбивый характер Смирнова подвергся испытанию и воспринял наставления Владимира Андреевича по наведению глянца вокруг зубчатого стенда ветошью как подавление его личности. Смирнов не смог подчиниться и исполнять требования Владимира Андреевича, и принял решение уйти из лаборатории.

На лагерных сборах офицеров запаса в Гарциемсе, под Ригой, Смирнов познакомился с инженером с цементного завода, Игорем Бакалеенко. Запасники, как принято, рассказывали о себе. Так и Смирнов рассказал Игорю о работе в лаборатории, о научном руководителе. Походило, что Бакалеенко заинтересовался и, пожалуй, решил перейти на работу в лабораторию. И вот, в начале осени, Смирнов представил его Владимиру Андреевичу. Состоялся долгий разговор, и Игорь стал сотрудником лаборатории.

После увольнения из лаборатории Смирнов, для уточнения вопросов по расписанию занятий со студентами пришел к заведующему кафедрой Ивановскому. Тот встретил его со смущенным видом:

– Понимаете, к сожалению, я не смогу дать вам часы со студентами–вечерниками. Владимир Андреевич рекомендовал не принимать вас.– Это известие очень огорчило Смирнова. При скромной зарплате м.н.с. кафедра давала ему хоть и маленький, но все же приработок. И вот по рекомендации Владимира Андреевича он его лишился. – Чем же он так досадил ему?– задумался Смирнов. Но не нашел ответа. Вскоре начал работать на Рижском вагоностроительном заводе.