– А сколько ждать-то? – спросил нетерпеливый Аверьян.

– Минимум неделю – отрезал Игорь и ушёл в курилку.

Собутыльники приуныли. Но что поделать, разошлись по кубрикам в ожидании созревания чудесного напитка.

На следующий день, после ужина, решено было провести пробу, аргумент был такой «наверняка там уже накопился спирт, просто надо побольше её выпить и всё. Появится приятная гибкость в теле» – как выразился Чиба.

Сказано – сделано! Процедили в стаканы через марлю жидкость буро-серого цвета. «Ну, за чистое небо!» – хлопнули курсанты.

– У меня такое чувство, что я выпил процеженную блевотину! – Максим сидел с перекошенным лицом, прислушиваясь к ощущениям в желудке. Остальные тоже морщились, но терпели.

– Вкус необычный, конечно, какой-то химии с яблочным уксусом. Наверное, плохо промыли огнетушитель.

– Не бзди, Андреич, ща ещё по стакану, и пойдет приход! – Серега нацедил ещё.

– Ну, чтобы количество взлётов равнялось числу посадок!

Как не выпить за такой тост? Выпили. Урчание в животе усилилось. Спирта не ощущалось.

– Давай допивать, чего уж тут осталось! – Ещё один аргумент, от которого настоящий мужчина не может отказаться.

Выпили это нечто, всё до дна.

– Воняет, конечно, но после третьей вроде и ничего.

– Ага, ничего, ни в голове, ни в жопе, не настоялась ещё, наверное!

Начали расходиться, огнетушитель вернули к батарее. Настроения никакого не появилось.

Через некоторое время раздался топот сапог по коридору казармы, по направлению к туалету. Хлопнула дверь, и туда же сорвались ещё два дегустатора алкоголя. Все восемь окон приёма испражнений были заняты. Собственно говоря, это собрались все «свои». Дегустаторы, с задумчивыми лицами и характерными звуками, изливали из себя не полностью настоявшуюся брагу с химреагентами.

– А ты говорил, ни в голове, ни в жопе!

– М да, как пластилин идёт! Серый!

– Аверьян! У тебя ещё есть силы прикалываться, сволочь?!

– Почему это ты меня обзываешь?

– А кто громче всех требовал пробу сегодня снять?

– Надо было одеколона треснуть и было бы веселее!

– Фу, блин!

– Я больше никогда не буду пить!

– Мама дорохая! Как у коня! – в туалет зашёл и сразу заорал Саня Пенёк из Одессы, фамилия, конечно, была другая – Гончарук, но кличка приклеилась намертво, особенно после того как подсмотрели у него в письме текст, написанный домой «…мама, служу хорошо, кормят хорошо, ребята хорошие, но они меня почему-то называют «Пенёк»…»

– Что случилось? В толчке всё занято, не видишь?!

– Аааа, я этого не переживу, у меня психологическая травма – показывая пальцем куда-то вниз, он развернулся и побежал по коридору, выпучив глаза.

– Ты чего орёшь, Пенёк?

– У этого поца свисает прямо в очко, по колено, как минимум, ааа!

– Чего й то он? – спросил Аверьян, вставая с очка.

– Да привстал чуть – показал вниз Андрейчик, всё ещё сидя на корточках. – Чё орать-то?!

– Е&ть…! Хотя в принципе у меня такой же. – Аверьян подтянул подтяжки. – Показать?

– Блин, Олеган, только болтами меряться сейчас! Как бы не сдохнуть бы от этой бурды. Если выживем, то тогда соревнование устроим.

Максим стукнулся головой о стекло, открыл глаза, разгоняя воспоминания, умудрился задремать за 10 минут езды.

Автобус съехал с асфальта просёлочной дороги на бетонную дорожку аэродрома. Звук колёс стал ритмичным, в такт плитам бетона, разделённым температурными швами. Ветер сквозь открытое окно принёс смесь запахов авиационного керосина, резины и раннего летнего утра. Мимо проплывали стройные ряды самолётов, некоторые в чехлах, некоторые без. Техники уже готовили к полётам борта, осматривая и заправляя их. Горизонт чист, значит лётчику пора в небо!