Небольшой дождь не мешал мне, когда я еще в темноте шел по безлюдной – ни одного похожего! – улице, вдоль которой росли сосны, перемежающиеся с березами, и которая вела к морю. Чувствовал аромат сосен, дыхание Балтики. Вскоре вышел на берег, прогулялся по безлюдному широкому песчаному пляжу, подошел к спасательной станции, поднялся по мокрым ступеням на каменную площадку, на которой стоит это небольшое, впитавшее в себя время и морской дух здание. Здесь сел на скамейку, чтобы в сумерках посмотреть на море. Оно было очень шумное. Балтика волновалась.
И еще была сырость… Воздух, казалось, был пропитан влагой. Я оделся для такой погоды, но сырость оказалась сильнее моей одежды. Стало не очень уютно. А еще… Сама станция. Прежде, когда она действовала, я часто бывал здесь вечерами. Так же, как и сейчас, на берегу не было людей. И на самой станции уже никого не было. Но тогда, сидя на скамейке на маленькой, вымощенной крупными камнями площадке, я знал – станция обитаема. Просто люди на время ушли. А теперь… Теперь здание пустовало. Из-за этого мне было не по себе. Но магия почти ночного моря была сильнее. Я не спешил уходить с темного берега. Съел бутерброд с сыром, выпил крошечную бутылочку рижского бальзама (признаю только его классический вариант, а не новый, с черной смородиной), сразу почувствовав себя более комфортно.
Глядел и глядел на темное море, светлые, видимые даже в полумраке гребешки волн, слушал его шум – сегодня он был сильнее, чем обычно. Казалось, я один во Вселенной. Один на скамейке закрытой спасательной станции. Мои спутники – только далекие маяки на краях залива. Мне было хорошо. Совсем не так, как в Москве.
Действие бальзама скоро закончилось, я немного озяб, но не торопился в отель. В запасе у меня был еще термос с чаем. Скоро я собирался приступить к нему. А пока… Пока смотрел на море, думал о том, что пробуду в Юрмале еще почти четыре недели, буду почти каждый день смотреть на море, но таких минут больше не будет. Зато будет что-нибудь другое, очень хорошее. Будет почти безмятежная, очень светлая полосочка моей жизни. Очень спокойная…
Глава 3
«Не мне одному нравится это место», – подумал я, глядя боковым зрением, – иначе было неприлично – на незнакомку, поднявшуюся на площадку. Разглядеть удалось немного: каменная лестница, ведущая к станции, находилась ближе к другому краю длинной скамейки, на которой сидел я, над Рижским заливом продолжал стоять туман, и утро еще не вполне вступило в свои права.
Несмотря на все эти обстоятельства, я увидел, что эта женщина молода, стройна, на ней короткий черный плащ, а ноги – что удивило меня – открыты. Ни брюк, ни колготок, а вместо закрытых туфель или, например, кед, легкие босоножки. Эта одежда не для берега сентябрьской Балтики.
«Она не из местных», – решил я. Наверняка отдыхает здесь, раз так одета. Может, любит ранние прогулки, может, ей не спится, а может, поссорилась со своим парнем (мужем), захотела побыть одна. А, точнее, наедине с морем. Получилось не совсем так – здесь оказался я. Но, кажется, мое общество было ей не в тягость. Она села на противоположный край скамейки, и мы совсем не мешали друг другу.
Так и сидели каждый сам по себе. Перед нами была маленькая, выложенная камнями площадка, на которой еще несколько лет тому назад в ясные дни коротали время загорелые латвийские спасатели. Сейчас кое-где между камнями уже появился разноцветный – ярко-зеленый и рыжий мох. А сами камни были такими же влажными и сырыми, как и все на Балтике этим начинающимся утром.
А еще перед нами было море. Почти серое, с редкой голубизной и сединой умиравших у песчаного берега гребешков волн.