«Нет, не почудилось».

Что делать? Сказать ему? Да кто ей поверит?

«Бесполезно», – студентка тихо икнула, прислушиваясь к чему-то внутри себя, и отвернулась.

Зеленый, пора.

Она шагнула на «зебру», и замерла на месте, оцепенев от потрясения. Сознание зашлось в истерике, не в силах принять увиденное. В двадцати метрах от нее, на середине горбатого моста, грузно облокотившись о перила, стоял тот самый незнакомец в плаще, а над ним возвышалась огромная, не меньше трех метров в высоту, призрачная тварь. Легкое, даже несколько изящное насекомовидное тело опиралось на три длиннющих членистых ноги, спавшееся брюшко сладострастно подрагивало, будто насыщаясь, крохотная безглазая башка продолжалась тонким, подобным комариному, жалом, вонзившимся в череп человека, и все это струящееся, ирреальное создание было каким-то зернистым, будто сотканным из тысяч зыбких, тлеющих багровым частичек.

– Мамочка… – выдохнула девчонка, уже точно зная, что случится через мгновение. Ее сердце рвануло к горлу…

Ржавый скрежет тормозов, и резкий удар бампером в левое бедро. Подброшенное тупой механической силой, ее тело летит, с хрустом ломаемых ребер врезаясь в верхний край кузова седана, повинуясь рвущей инерции, ботинки слетают с ног, мир делает стремительный двойной кульбит и неумолимо встречает ее холодными объятиями мокрого асфальта.

Тьма…

Холодно… мокро…

Пещера.

Она где-то глубоко в недрах, в узкой извивиствой каменистой глотке планеты. Мягкое ненавязчивое свечение сочится со всех сторон, развеивая тьму до полумрака. Низкий узкий лаз сплошь изломан бурыми скалистыми выступами, сочащимися влагой, ей же пересыщен тяжелый неподвижный воздух подземелья.

Полнейшая вязкая тишина не пугает, наоборот – умиротворяет, ласкает утомленные чувства.

Ее переполняет какая-то легкость, восхитительная уверенность в совершенной независимости от материального, косного. Противоречивые приятно-жутковатые чувства. Она бросает взгляд на собственное тело и… замирает от восторга – его нет, сейчас она – лишь бесплотный сгусток сознания-духа, ничего более.

«Но почему я мерзну, если нет плоти? Странно».

Легким усилием воли она начинает путь, движется по замысловатому естественному лабиринту, все ниже, ниже… вправо, влево, опять влево…

Еще один поворот, и вдруг… странница оказывается в небольшом, поразительно красивом гроте. Его тяжелый свод и стены исполнены ребристыми выступами влажного камня темно-кровавого оттенка, усыпанного точечными вкраплениям сверкающего кварца (откуда-то извне приходит мысль: «как звездное небо на заре творения»), а покатое дно пещеры украшает идеально круглая сверкающая линза озерца тяжелой, абсолютно неподвижной ртути.

Что-то извне…

Всем своим существом она чувствует некую чуждую природную силу, полную торжественности и в то же время какой-то пугающей неумолимости.

Словно в магический кристалл, она глядит в зеркальную гладь. Танец металлических бликов на поверхности завораживает, гипнотизирует, он замирает на миг, и вдруг трансформируется в ее собственное отражение, то, что из плоти. Сколько раз она видела это в зеркале, вроде бы все на месте, но… что-то не так.

«Подмена!» – она задыхается от омерзения и шипит:

– Кто ты?

Голос, неожиданно низкий, неживой:

– Я то, что в тебе и вне тебя, то, чего нет, и что было всегда.

– Не понимаю.

– Этого и не требуется.

– Чего ты хочешь?

– Гармонии.

– А я тут причем? Что происходит? Не хочу! Верни меня назад!

Лик отражения подрагивает, будто смеется:

– Поздно. Неприемлемо. Ты уже иная, прозревшая. Семя проросло, скоро принесет плоды…

– Ты о чем? Объясни толком.