- Ладно, понял я, что с тобой эта стандартная пурга не прокатит, - обречённо машет рукой Малиновский и убирает пятернёй на макушку надоевшую чёлку. - Признаюсь, чувств у меня к тебе никаких, прости. Только не реви.

- Пф! - иронично выдыхаю я и закатываю глаза.

- Но руку я тебе действительно предлагаю. Извини, без сердца.

Этот орган китайская доставка где-то по пути из Шанхая потеряла.

- Ты идиот, Малиновский, и шутки у тебя не смешные.

- Да не шутка это! - возмущается он.

- Ну если не шутка, то засунь свою руку в...

- Понял, не дурак, - вскидывает ладони Богдан и, подавшись вперёд, понижает тон: - Не нужна рука - просто возьми кольцо, - и тут передо мной на исполосованный царапинами стол ложится коробочка от Тиффани.

- Ва-ау! Вот это да-а-а-а! Уи-и! - восхищённо верещу и тут же меняю тон: - Ты этого ожидал или чего?

- Примерно этого, но ты оказывается совсем с браком.

- Я сейчас уйду.

- Стой! - выпаливает он и снова мило улыбается: - Реагируй как хочешь, просто возьми его себе.

- И что мне с ним делать?

- Надеть на палец и пойти со мной в загс, скажем, в понедельник.

Много у тебя в понедельник пар?

- Псих! - бросаю и действительно начинаю его всерьёз опасаться.

- Да не псих я. Короче, правду-матку? О'кей, - шаркая ножками о линолеум он пододвигает стул ближе и, положив руку на стол ладонью вниз, бормочет: - Клянусь говорить правду, только правду и ничего кроме правды.

- Малиновский, а тебе сколько лет? - бесцеремонно перебиваю этот несуразный спич.

- Двадцать один.

- М. А кажется, что одиннадцать.

- Но-но, ты мне такие маленькие цифры не называй, они мне самооценку ниже плинтуса опускают, - грозит пальцем Богдан, и я усиленно вспоминаю, где и когда так согрешила.

- Короче, так, - ударяю ладонями о стол и, приподнявшись, нависаю над шутником: - Или прямо сейчас говоришь как есть...

- Классные у тебя... - делает акцент глазами на вырез моей кофточки и я взвиваюсь:

- Всё, оно лопнуло.

- Что лопнуло?

- Моё терпение! - вскакиваю со стула и пулей лечу на выход, толкнув по пути первокурсника с полным подносом столовской еды.

- Ромашкина, стой! - Малиновский в три секунды меня догоняет и, не обращая внимания на возражения, тянет к пыльному подоконнику, на котором одиноко притулилась захошая фиалка. Придавив меня к ледяной чугунной батарее, говорит, наконец, без всяких премудростей: - Короче, я попал по полной, и мне срочно - вот прям как диарея из... - ловит мой свирепый взгляд, - ...того места, куда ты мне мою руку предложила засунуть нужно на ком-то жениться.

- Ну так выбери любую, свистни - очередь сбежится. Я-то тут при чём?

- Так я тебя выбрал.

- А я тебя нет.

- Ромашкина, не будь дурочкой, предложение - закачаешься. Выслушай прежде условия, - шепчет он, и я против воли восхищаюсь цветом его глаз. Голубые-голубые, как небушко.

- Я точно не соглашусь, но условия узнать интересно. Ну просто чтоб знать степень твоего помешательства.

- В общем, за брак со мной - краткосрочный! - уточняет, - фиктивный брак, я заплачу тебе три миллиона рублей.

- Чего-о? Да ты гонишь! - пихаю его ладонями в грудь и вырываюсь из вынужденного плена. - Нет у тебя таких денег!

- Ты тачку мою видела? Бентли. Подарок деда. Знаешь, кто мой дед? - выдерживает интригу и стреляет: - Мой дед - владелец Нефть ДорТранса.

- Снова гонишь. Да был бы твой дед тем самым Малиновским, ты бы в этом универе не учился, протирал штаны где-нибудь в Гарварде.

- А я и протирал. Шесть месяцев отучился и вот я здесь, на радость всем.

- Турнули?

- Шесть месяцев пьянства, бесконтрольных вечеринок и умопомрачительного, - играет бровями, - секса. Оно того стоило. Правда, потом обо всём прознал дед, - и грустно так, - да что теперь об этом.