Домик весь разнесли. Садоводческое товарищество дышит на ладан. Сегодня только двенадцатое сентября, а огородники урожай весь сняли. Знамо дело, боятся. Не увезёшь домой урожай, за тебя это сделают другие.

Дачная улица словно вымерла. Это в разгар бабьего лета! Ну, ничего, Бог с ними, с дачниками. Я-то знал, чем вся эта перестройка кончится. Предчувствовал, что рынок, который нам обещали, быстро превратится в бардак. Смотри, всё растащили. Мне-то что? Не жалко. Оставлять всё равно некому. Ломит тело, ломит. Спасу нет. Закопал свои деньжата в стеклянной банке на огороде. Грабители ищут в доме, пусть ищут. Оголтелые. Скоро кирпичи таскать начнут. У меня-то что, у меня не домик – сарай. Дождь переждать – и ладно, а у народа дома были хороши. Соревновались между собой, у кого круче. Дураки. В нашей стране частная собственность обречена. Это я ещё с юности усвоил. Поэтому и не тратился понапрасну. Всё за счёт государства. Я свои честно заработанные деньги всю жизнь тратил только на себя. Хорошо питался, вкусно выпивал. Получается, вкладывал деньги не в Сбербанк, а в своё здоровье. Вот и молодец. Выиграл. Хоть здесь надурил родное государство. Оно думает: я дурак, а я – умный. Всё считаю. Я и в «МММ» вложить успел, и забрать смог. Не жадный. От того и удача. А те, кто слюни распускал от жадности, ожидая двухсот процентов прибыли, до сих пор локти кусают.

Ох, и больно мне, ох, и тяжко мне. Где же эта хвостатая бегает? Может, помогла бы чем…

Был у врача. Не зря ходил. Утром стало полегче. Отпустило. Просветлела голова. Ноги пошли бойко. Настроение поднялось. Врач осмотрел. Подключил какие-то датчики (как он сказал: «Снял импульсы с важных жизненных органов») и выдал мне результат. Содрал правда, прилично, но дело не в деньгах. Сказал: «Вы, дедушка, на свои восемьдесят один не тянете. Лет на семьдесят», но вижу по глазам: врёт. Дурак я. Рассказал ему об эксперименте, не поверил. Посмеялся, но вежливо, не как та сволочь толстохаряя в халате. Предложил ходить к нему хоть каждый день. Главное – не нашёл никаких отклонений. Если заплачу (взятку, конечно), то он меня обещал положить на томограф. Врачи знают, что это такое, мне трудно объяснить. Долго мне рассказывал он об этом чудо-аппарате. Руку поглаживает. Очень обходительный врач. Очень. Томограф для меня бесплатно, но очередь среди ветеранов большая. Вот и надо кое-кому деньжат дать. Чтобы вроде без очереди попасть на него. Вещь хорошая. Надо посмотреть, но вот что удивительно – говорит: «Сердце у вас и внутренности невероятно сохранились. Потенциал большой. Редко такое бывает». Говорит: «Жить вам, дедушка, до ста лет». Ха-ха. А гадалка говорила – 80. Вот оно теперь как. Сто лет дедушка может прожить. Ну, и Иван свет Алексеевич удружил, дал радости на конец жизни, а ведь думал – помру. Думал, отдам Богу душу. Ей-ей, отдам. Ан, нет. Сто лет – это совсем неплохо. Хороший врач. На томограф схожу. Оплачу. Ради науки. Что ж теперь сделаешь, если не верят. Говорить больше никому не буду. Смеются. За дурачка принимают, а Яков Владимирович Намедни никогда в дураках не ходил и ходить не будет. Так-то.

Решил раз в месяц ходить к этому парню. Володей, вроде, звать. Обходительный молодой врач. Дороговато, но ради науки. Может, потом, когда дойдёт до нашего дурного государства, что оно теряет, может, возместит расходы. Хотя вряд ли дождёшься от них. Сколько лет пропахал на государство, а толку? Если нет родных и близких, то никакому государству ты не нужен. Отброс общества. В пенсионном фонде смотрят, как на зверя. В каждом взгляде укор – что прожил двадцать один год после пенсии. Им надо, чтобы ты умирал в пятьдесят девять лет одиннадцать месяцев и двадцать девять дней. Вот тогда радость на лицах и аплодисменты. Одиночество – вот что плохо. Маруська так и не появилась. Готовит что-то, зараза. Не верю я ей. Не к добру.