– Есть дар. Я помню. Только не говори, что твой теперь позволяет угадывать то, что я собирался…

– Сказать? Нет конечно, это я виновата – после твоей смерти буквально поселила тебя…

– Внутри своей головы?

– Мой внутренний голос говорит твоим, – я выдохнула, понимая, что порвала ритм беседы, – Ай, нескладно. Виртуальный ты – голос моей самой рациональной части сознания. Я знаю, это не ты, а я, но…

– Чертовски похож… – он тяжело вздохнул – А ты столько всего обо мне смогла запомнить, что даже пугает. Я не думал, что узнаешь, просто потому что ты не рассматривала такой вариант. Не должна была рассматривать… И по началу всё получалось, а затем… Сейчас, когда всё ясно, ты даже не удивлена.

– На самом деле в общении ты постарался, но статью зря заранее написал. Я же вижу предрешенное. И прочитала всё, обороты там типично твои, расслабился.

– Я не ожидал, что ты будешь смотреть… А когда понял, что смотришь, о статье и не думал. Решил, нужно открыться, а то мало ли что там впереди. Скорее всего нечто чертовски жаркое, раз тебя так шибануло. Я заказал нам чай с тортом, и на столе полная сахарница… Тебе нужно силы восстановить как можно оперативнее.

Стул напротив скрипнул под тяжестью его тела, сообщив мне, что товарищ журналист больше не у меня за спиной. Очень скоро глаза придется открыть навстречу беспощадной реальности.

Я не глядя достала из сумки влажные салфетки и вытерла лицо, созерцая перед собой беспорядочную кучу из кровавых салфеток.

Это длилось недолго – спустя пару секунд Андрей смахнул их в мусорное ведро, и смачный мокрый шлепок этого безобразного комка вернул меня в реальность окончательно. Мозг заработал.

В чашку я насыпала чуть ли не половину сахарницы, и, глотая этот невозможный сироп, успокаивала себя тем, что силы восстановить просто необходимо – неизвестно сколько раз ещё придётся нырять в вероятное будущее, чтобы убедиться, что теперь оно приемлемо.

– Теперь расскажи мне все, – потребовал Андрей, садясь напротив, – подробности жаркой заварушки. Я понимаю, что в нынешней ситуации боевой опыт есть почти у каждого, но мой больше и качественнее.

– Хотелось бы надеяться, – я тяжело вздохнула, осознавая, что мой кумир детства стремительно плюхнулся с хрустального пьедестала прямо в придорожную грязь. Теперь в нашей паре я старше, мудрее и опытнее. А ещё только я могу проследить последствия любого жеста.

– Просто расскажи мне подробности, дай пять минут и ныряй смотреть кино.

– Я не знаю, сколько сил у меня в запасе, количество нырков ограничено, а я итак уже перешагнула предел всего пару минут назад. Я не готова так бездарно разбазаривать последнее преимущество

Двадцать два года назад (2008г)

– У тебя особый дар видеть будущее, – он подпирал плечом дверной косяк и наблюдал как я обуваюсь.

Я отреагировала на такое заявление привычно – громко и заливисто расхохоталась. Правда, замолчала быстро, оборвав нелепую реакцию. Он – не уличная гадалка, которая обмануть рада завсегда, так шутить не будет.

– оооо яяяя… уже слышала это, – собственный сбивчивый голос казался жалким детским лепетом, взрослая и рассудительная почти всегда, с ним совершенно точно неуклюжий подросток, – цыганка на улице привязалась, говорила про дар и тяжёлую судьбу. Но ведь ты во всё это не веришь? Это же нелепо…

– Рассмотри это всерьёз, и поймёшь сама, раз уж я понял просто из твоих рассказов, спутанных и обрывочных. Цыганки иногда бывают правы, хоть и верить им всё равно нельзя. Такие же люди как и все прочие, просто окружены ореолом загадочности. Среди них тоже могут быть талантливые люди, как и среди любых социальных и национальных групп.