Для «правового» оформления оккупации Япония инспирировала создание на территории Маньчжурии нового государственного образования Маньчжоу-Го во главе с марионеточным Верховным правителем – бывшим последним китайским императором Пу И. 15 сентября 1932 года Япония формально признала новое государство, созданное «в соответствии со свободным волеизъявлением народа», и в этот же день стороны подписали протокол, который легализовал японские экономические и политические интересы в Маньчжурии69.

Центральное китайское правительство в Нанкине придерживалось тактики пассивного сопротивления агрессии, не стремилось к организации отпора, надеясь разрешить проблему мирными, дипломатическими средствами. У лидеров Гоминьдана, впрочем, как и у части китайского общества, существовала надежда на то, что Япония, захватывая Маньчжурию, создает плацдарм не для продвижения вглубь страны, а для нападения на СССР, в войне с которым обескровит себя и противника, что позволит Китаю вернуть как Маньчжурию, так и Внешнюю Монголию, находящуюся под контролем Советского Союза. Позиция Председателя военного комитета Чан Кайши70 определялась курсом на противодействие Японии, однако он считал «необходимым в первую очередь добиться внутреннего умиротворения как предпосылки успешного отпора внешней агрессии»71, подразумевая под «внутренним умиротворением» прежде всего борьбу против китайских коммунистов. Чан Кайши был также обеспокоен тем, что война с Японией может осложнить внутриполитическую обстановку в стране, обострить противоречия между противоборствующими группировками, в том числе и в правящей партии. Указанная установка предопределила политику Китая в отношении оккупации Маньчжурии72.

Особые надежды на помощь в мирном урегулировании конфликта китайское правительство возлагало на международное сообщество. 21 сентября Китай обратился в Лигу Наций с официальным протестом против японской интервенции и просьбой принять все меры для сохранения мира. По словам нанкинского представителя Мо Дэхоя, «китайское правительство с начала и до конца надеется, что Лига наций поможет Китаю, а если не выйдет, тогда посмотрим»73. 22 сентября Совет Лиги в «Декларации г. Лерруса, председателя Совета Лиги Наций», предложил обеим сторонам воздержаться от выступлений, способных обострить положение, прекратить враждебные действия, а также вывести войска с чужой территории74. Такая реакция международного сообщества не оказала какого-либо воздействия на Японию. 25 сентября харбинская газета «Заря» поместила интервью японского военного министра генерала Дзиро Минами, в котором по поводу предложения Декларации об эвакуации сил из тех районов Маньчжурии, где происходит конфликт, он заявил: «Мы должны констатировать (если действительно имело место постановление) только одно – абсолютную нелепость подобного предложения, проистекающего из полного незнания фактической обстановки на местах. Мы действуем в рамках договоров и осуществляем только лишь свое законное право, а потому здесь не может иметь место и не должно быть допущено вмешательство со стороны»75.

24 февраля 1933 года Ассамблея Лиги Наций приняла резолюцию по результатам работы Комиссии Литтона, в которой предлагалось урегулировать вопрос на основе Устава Лиги, Пакта Келлога и Вашингтонского договора девяти держав.76. В ней «признавались «особые права и интересы» Японии в Маньчжурии», однако захват Маньчжурии объявлялся незаконным, суверенитет Китая над маньчжурской территорией подтверждался, члены Лиги обязывались не признавать де-юре и де-факто Маньчжоу-Го, а Японии предлагалось вывести из Маньчжурии войска