Однако, куда бы завела нас в будущем пресловутая перестройка, и как ни относись – с энтузиазмом, или наоборот, скепсисом к грядущим и отчасти начавшимся непонятным реформам и в родной твоей армии, а в целом, всё-таки… очень даже нормально, что менее чем через четверть часа, ровно в восемь, ты, как положено, примешь обычный по содержанию, но с явной небудничной торжественностью, согласно моменту, рапорт. Затем пойдут уже неконтролируемые строгими армейскими уставами сентиментальные объятия и поцелуи, подарки, пожелания. Безропотно оттерпишь обязательные для подобных событий банкетные мероприятия, а назавтра… сделаешься обыкновенным, без лампасов и папахи, гражданским человеком. Штатским, как говорят военные. Станешь молодым ещё, здоровым (пока, слава Богу…) и ясного (дай-то Бог!) ума пенсионером, не нужным уже никому, наверное, кроме как своим детям (жены у него с недавних пор не было – погибла в автомобильной катастрофе, оставив его вдовцом с тремя несовершеннолетними дочерьми на руках), да некоторым друзьям-однополчанам во время нечастых встреч-воспоминаний в связанные с профессией праздники и юбилеи.

Триумфальным же выводом из этой страны на родину (согласно той же перестроечной политике государства), в числе других советских войск, твоего соединения займётся со дня на день преемник – ещё более молодой и бравый, чем ты сам, без пяти минут генерал, а пока нетерпеливо ждущий приказа о присвоении соответствующего звания полковник, который сейчас в последний раз, уже чисто символически, отрапортует тебе о полной боеготовности личного состава и вверенной ему техники, а потом и сам будет каждодневно принимать подобные рапорты от нижестоящих командиров. И в привычный кабинет командующего ты, Николай Николаевич, увы, не войдёшь в прежней хозяйской роли уже никогда. Так же, как никогда, видимо, теперь не доведётся тебе подняться в небо за штурвалом боевого вертолёта…

Ещё раз вздохнув и окинув взором кабинет, генерал шагнул к выходу. И тут из незаметного для постороннего глаза скромного настенного динамика сетевого радио послышалась любимая им с детства мелодия. Что это? Просто приятная неожиданность в момент прощания с кабинетом, к которому успел привыкнуть не меньше, чем к пилотской кабине, или – сюрприз от сослуживцев?

Прибавил звук. В первоначальном, тридцатилетней давности исполнении звучала песня из кинофильма «Прощайте, голуби!» с особенно душещипательными её первыми строками – «Вот и стали мы на год взрослей». Как радовались он и его сверстники тогда, на самом деле, каждому календарному прибавлению в возрасте, стремясь поскорее вступить в самостоятельную жизнь! Совсем не то что теперь, когда время хотелось бы порой попридержать, а оно, как назло, идёт, бежит, летит всё быстрее и быстрее… куда?..

Вспомнился последний школьный звонок, на торжественной линейке в честь которого их выпускной класс исполнял под аккордеон именно эту песню. Многие девчонки тогда не выдерживали, начинали реветь, не закончив песню. И у самого сейчас откуда-то изнутри подкралась к глазам непрошенная слеза, а слёзы в данный момент были ему совсем ни к чему – всё, пора! – личный состав, выстроившийся и ждущий его на аэродроме, не поймёт своего опоздавшего, да ещё и по-бабьи разнюнившегося командира.

А вот завтра…

Когда, далеко отсюда, в другом месте и по иному поводу соберутся его товарищи и друзья уже не боевые, а школьные… тогда можно и дать себе слабинку. Если уж сейчас душновато стало при мелькнувшем на какую-то минуту воспоминании юности, то что будет при встрече…

На следующий день, пересеча государственную границу военно-