Я обмакнула кончик кисточки в тушь и, повинуясь интуиции, нарисовала в верхнем правом углу васи первую точку.

Точка получилась красивой: ровный кружок с четкими краями. Правда, долго любоваться черным кругом не-Малевича я не могла ― время поджимало. Снова взглянула на первый иероглиф. Так. Для начала стоит прикинуть, из чего он состоит. Три вертикальных линии, расположенных параллельно. Правда, левая слегка изгибается в сторону нижним кончиком. Сверху, пересекая эти три линии, одна горизонтальная черточка. Похоже на стилизованную заглавную букву Т, написанную прописью.

Я снова обмакнула кисточку в тушь, провела первую вертикальную линию, и даже сумела изогнуть ее влево. Хорошо, что растерла мышцы после отжимания, а то много бы сейчас нарисовала, с дрожащими-то руками. Следующие две черточки вышли такими же ровными, правильной толщины. Прежде, чем рисовать горизонтальную линию, я подула на бумагу, убедилась, что тушь подсохла, и только потом продолжила наносить краску на лист. Не хватало еще размазать рисунок!

Наконец, основа иероглифа была готова. Теперь мне предстояло заполнить ее мелкими деталями. Откуда-то пришла уверенность, что я все делаю правильно. Рука с кисточкой двигалась уверенно и плавно. Дополнительные значки ложились на рисунок один за другим. Мало того! Я понимала, какой смысл добавляет иероглифу каждый из этих значков! Похоже, магическая помощь дракончика и память тела удачно сложились, переплелись и теперь помогали выполнить задание.

Работа увлекла меня. Я даже высунула и прикусила кончик языка от усердия. Правда, время от времени немного отвлекалась, потому что чувствовала на себе пристальный взгляд хозяина дома. Поднимала глаза и встречалась с горящим оранжевым взором: отворачиваться и делать вид, что не смотрит в мою сторону, Ардашир не считал нужным. В общем-то, правильно. Он же не мальчишка-школьник, тайком подглядывающий за понравившейся ему девчонкой!

― Первый иероглиф начертан, ― зачем-то похвалилась я. 

Его превосходительство кивнул. Взглянул на часы, которые обнаружились в простенке между двумя окнами.

― Довольно быстро справился, Мартель. Продолжай. 

Одобрительный и благожелательный тон Ардашира вдохновил и подстегнул меня. Я с энтузиазмом перешла ко второму иероглифу. Снова прикинула его строение, выделила и начертала самые крупные элементы основы. Взялась заполнять образовавшуюся решетку мелкими деталями. 

 В это время за окнами послышались шаги и голоса. 

― Пиши. Я скоро. ― Ардашир отложил фолиант и вышел в открытое окно. 

Окна в библиотеке были тоже больше похожи на двери ― начинались от пола и заканчивались почти под самым потолком. 

Невольно я начала прислушиваться к разговорам, доносящимся с улицы. 

― Такое несчастье, ах, такое несчастье! ― восклицал там писклявый женский голос. ― Ох, ваше превосходительство! Мы вас потревожили? Простите, простите!

― Что за несчастье? ― а это генерал. Даже издалека слышно, как он строг и суров. Говорит так холодно и сдержанно. 

― Я вот делесу Керушу уже рассказала! ― продолжала пищать женщина. ― У соседей ваших, тех, что за озером, дочка погибла. Говорят, несчастный случай, да только я не верю. Самоубилась она, чтобы замуж за старика не отдали!

― Дочка? ― Это снова генерал. Любопытства в его тоне не прибавилось. Тон еще холоднее стал. ― Не слышал, чтобы у соседей девица на выданье подросла. 

― Так они ее всего раз из поместья-то и вывозили, на бал в Шельхард. Там бедняжка Марти ни одному экти не глянулась, вот и решили ее родители вдовому делесу отдать за хороший выкуп.

Это что же ― обо мне, что ли, говорят?