Глаза мои закрылись. Уже уплывая в сон, услышала строгий звучный голос:

― Три часа на сон. Потом пришлю за тобой слугу. День еще не закончился, Мартель! И я с тобой еще не все решил. 

― Да, вашество… ― Кажется, я проглотила целое слово, пытаясь до последнего соблюдать субординацию, но сон оказался сильнее.

10. 9. Побудка

Пока Мартель спал, генерал думал. Сидел в саду, любовался цветущими астрагалами, порхающими среди их веток дракончиками, и старался разобраться в собственных впечатлениях. Пищи для размышлений у Ардашира оказалось неожиданно много. И все его мысли вертелись вокруг мальчишки, которого он застукал у себя в поместье, на берегу заповедного озера. 

С такими юнцами дело Ардашир имел нечасто. В имперской военной академии Салманааха, где он преподавал, учились парни постарше ― выпускники тех самых кадетских училищ, куда, по правилам, стоило определить и найденыша. 

Вот только генералу с каждой минутой все меньше хотелось избавляться от обузы, что неожиданно свалилась ему на плечи. Мальчишка своим появлением внес оживление в жизнь Ардашира, которая в последние месяцы стала ужасающе скучной и однообразной. А Мартель удивлял, забавлял и чем-то притягивал к себе истинного. 

Ох! Вспомнив о притяжении, генерал вскочил с травы и начал расхаживать вдоль стены особняка. Так, на ходу, вспоминать о том неприличном притяжении, которое он внезапно ощутил, прикоснувшись к беззащитной шее мальчишки, было немного легче. 

― Что со мной?! ― запрокинув голову к небу, спросил он, обращаясь к Перводраконице. ― Неужели яд кристальдов отравил не только мой нос, но и мою голову? 

Собственно, в родовое поместье Форугов Ардашир сбежал от целителей, которые вот уже год не допускали его до службы на границе и состязались в изобретательности, пробуя на несчастном драконе, утратившем обоняние, все новые способы лечения. 

Ардашир зверел, мрачнел и на глазах немногочисленных друзей и двух братьев превращался из боевого генерала в затворника и дракононенавистника. Шутка ли! В нем кипела ярость! Он хотел изничтожить, извести, превратить в ничто все гнезда кристальдов, до которых только сумеет добраться. 

А вместо этого с ним разговаривали, как с немощным стариком, утратившим остатки разума, и едва ли не водили под ручки, словно он не только запахи почти перестал различать, но еще и ходить разучился! 

И ладно бы только на границу не пускали. Его еще и от преподавания в академии освободили на неопределенный срок. «С целью поправки утраченного здоровья», ― как гласил подписанный самим императором приказ.

Вот и как тут не озвереть?

Возня с Мартелем отвлекла Ардашира от собственных проблем. Он снова почувствовал себя нужным. Полезным. Способным действовать, наставлять, защищать!

Отказаться от этого, отпустить юнца было выше его сил! Тем более после того, как он ощутил притяжение. То самое притяжение, которое дается истинному, чтобы обрести свою пару. 

― Я разберусь с этим! Я обязан понять, что не так со мной ― или с Мартелем!

С трудом дождавшись окончания третьего часа, генерал отправился в комнатушку, где оставил отдыхать найденыша. Прыгая через ступеньку, поднялся на второй этаж. Не замедляя шага, промчался едва ли не бегом по дважды изгибающемуся коридору. Без стука ввалился в незапертую дверь. 

Вошел ― и встал как вкопанный, на миг забыв, куда и для чего спешил.

Мартель спал, пристроив голову на валик, свесив с узкого топчана руку-веточку и прислонив к стене согнутую в колене ногу. Темные ресницы отбрасывали на бледные щеки густые тени. Солнечные лучи, проникшие через щель между занавесками на окне, золотом подсвечивали густые черные волосы, которых оказалось неожиданно много. Генерал, как ни пытался, не смог припомнить, видел ли он такие у кого-то из своих воспитанников ― истинных, многие из которых ухаживали за своими прическами с особой тщательностью.