Когда мы говорим об экономике знаний (пускай это умничание, но считаю важным прощупать важные тонкости), наши коллеги, которые придумали эту логику, назвали экономикой знаний такую экономику, которая базируется на знаниях. Главное слово базируется, основывается, стоит… В общем, это та самая индустриальная экономика, где знания являются важным ресурсом. Шикарная мысль, не помню чья, что машина – это форма замороженного интеллекта. Причем это женская мысль. И смысл был в чем? Быстренько довести до замороженного состояния в машине человеческие знания и потом вот этим состоянием торговать и долго пользоваться. Продуктовая история и сейчас никуда не делась, существует. И вся игра строится вокруг критически важных для бизнеса знаний: как эти знания не потерять, как не потерять людей-носителей, как сделать так, чтобы с них показания снять, чтобы они остались в бизнес-процессе. И вот эта логика существует, и она хорошо работает. Прилетевшие изменения за счет новых технологий дали экспоненту спроса на новые знания. Хотя экспонента в приросте новых технологий и их влиянии почти катастрофическая, а как, собственно, изменился наш способ думать? Наши модели мышления в этой критически изменившейся среде? Мы как думали, так, собственно, и думаем, ведь так? У этой кривули есть экспоненциальные изменения? Нет! Мы сильно мышление не поменяли. Прилетела задача смотреть немножечко иначе на экономику. Эта экономика стала движимая знаниями, развиваемая, направляемая. И получается, что если знания первичны, как первичная сущность, отделяемая от человека, которая потом в экономике создает потоки, эти потоки создаются через взаимодействия в рынках.

Кто их производит и направляет? В начале нулевых был шикарный манифест наших европейских коллег, который начинался с пункта «рынки – это разговоры», причем разговоры везде: в интернете и в офлайне. Рынок интеллектуального предпринимательства – конструкция, очень сейчас нуждающаяся в порядке. Поэтому мы – как люди, которые не первый год занимаемся бизнесом – чувствуем, что если сейчас порядок не наведем, то его кто-нибудь наведет за нас. И поэтому наше бизнес-предложение вот таким образом пытаемся сформулировать. Мы используем понятие K2B, расшифровываем определенным смыслом, и это на сайте можно увидеть. Могу сказать, что это не определение, это, скорее всего, описание понятия, и их может быть больше, чем одно. Мы абсолютно отдаем себе отчет в этом. У нас достаточно большая команда. Спасибо тем коллегам, которые здесь находятся. В студии больше десяти человек, между прочим. Абсолютно все – это люди, у которых градиент интеллектуального труда выше, чем технологический. Если мы снова возьмем в пример наших коллег-европейцев, то у них есть понятие Knowledge Intensive Business Services. На русский язык не очень звучно переводится: интеллектуально насыщенная деятельность. В отношении организационной деятельности часто говорят – «знаниевоемкая», но там важное слово – service. Где у нас вот этот сервис? Его как-то не сильно наблюдаем.

Если посмотреть на все разнообразие от Академии наук до последнего умника в любой из компании, они между собой сейчас не связаны. Не знаю, удастся ли нам их всех связать в экосистему, но, во всяком случае, хотя бы нас с вами, ключевых участников рынка, это было бы сделать в добровольном порядке неплохо. Вот у Кубита есть конкурс, и я все время веселюсь по поводу его названия, но оно очень хорошо отражает суть – «Интеллектуальный капиталист». Вроде как бы интеллектуальный капиталист – ха-ха-ха. Коллеги, у нас есть компании, которые на интеллектуальных услугах оборачивают миллиарды. Они существуют. И это хорошо и доказательно.