– А вот это, наверное, будет как раз кстати. Спасибо, – улыбнувшись, ответил он.

– Что ж, раз всё хорошо, тогда всего доброго! – сказала она и, изящно развернувшись, направилась к лестнице. Уже сделав пару шагов, приветливо добавила:

– Если что, любой вопрос, не стесняйтесь.

– Да, конечно, спасибо за беспокойство, – ответил он, закрывая дверь.

«Интересно, насколько сильно я кричал… Это было впервые?.. Почему?..». Он в задумчивости опустился на кровать, вытащив из внутреннего кармана записную книжку. Для постороннего наблюдателя эти записи не представляли абсолютно никакого интереса, по причине их полной неинформативности. Визуально содержимое блокнота выглядело, как ряд каких-то каракулей, выстроенных совершенно нелогичным для обычного восприятия образом. Сареф полностью отдавал себе отчёт в том, что произойдёт, попади эти записи в чужие руки. Поэтому символы, очередность страниц и букв по шифру были продуманы им с особым тщаяньем. Полистав книжку, он взялся вспоминать, не приснилось ли ему в этот раз что-то большее, чем записано у него на сейчас. Сделав пару правок и сносок, бросил взгляд в окно. На улице уже рассвело. Хоть он и знал, что на востоке светает рано, всё равно удивился тому, как быстро пролетела ночь.

Впереди ждал насыщенный день и с целью хоть как-нибудь освежиться, Сареф, взяв ключ, направился в уборную. Преодолев путь от номера до поворота, он в конце коридора обнаружил, что здесь собралась уже целая толпа народа. «Действительно, одна раковина на полгорода», – усмехнулся он, присоединяясь к очереди, которую замыкала молодая пара, коротавшая время в беседе с пожилым постояльцем.

– Будете за нами, – любезно улыбнулся он Сарефу.

Высокий, добрых метра два, с седой утренней небритостью, одетый в тёмно-пурпурный махровый халат и коричневые тапочки, он быстро оценил Сарефа с головы до ног. Мистер Джонс прекрасно это понял по его бегающим, ясным, ярко-голубым глазам, скрывающимися за элегантными круглыми очками в золотой оправе. Только сейчас Сареф понял, что все его попытки не вызывать никакого подозрения вызывают ещё больше вопросов в его адрес.

– А что, только одна уборная? – спросил он с глуповатой интонацией.

– Ну почему же, две – одна для джентльменов, другая для дам, – продолжая улыбаться, сказал старик.

Люди входили и выходили, очередь потихоньку продвигалась, а за Сарефом уже образовался «хвост» из новых желающих.

– А я ему и говорю: «Да ты хоть понимаешь, откуда я прилетел, чтобы здесь выпить?» – громче других раздался голос сзади.

– Ведите себя потише, уважаемые, – сказал старик в адрес самых громогласных.

– Как скажите, мистер Смэалз, – ответили ему.

К удивлению Сарефа, после прозвучавшей просьбы вся очередь дружно смолкла, перейдя на шёпот. Он прислушался к наступившей тишине и, сконцентрировавшись, стал различать обрывки: «Есть заведение, куда пускают по приглашениям, в городе наступает комендантский час с одиннадцати вечера, не стоять на рельсах, не нарываться на неприятности». Хоть ничего нового он для себя и не узнал, зато утвердился в том, что слышал от людей, уставших от всего этого и выбравших жизнь на ферме, —слухи не врут, и общая напряженность в городах продолжает нарастать.

Дождавшись своей очереди, Сареф зашёл в уборную. Маленькая комната совмещала санузел и душевую, довольно чистую, если принимать во внимание то количество людей, что она пропускает через себя ежедневно. Быстро закончив все утренние процедуры, он уже через семь с половиной минут вышел в коридор.

– Пожалуйста, проходите, – вежливо уступил он место маленькому мужчине, с повязанным на голове полотенцем.