– Кири-Кири-Кири! – ворвались в её спальню близнецы. Ещё одна причина, по которой Кирен было некомфортно в доме Анники: Боз и Бранко были неугомонные.

– Иду, – со вздохом согласилась девушка.

У неё было странное чувство. Что-то скоро изменится. Возможно, сегодня. В их роду не было дара предвидения. Магия тоже была не сильна, но это оттого, что последние три поколения её не развивали вовсе. Женщины рода Бэртель – а именно через них передавалась наследная магия последние полвека – в университетах не обучались, а Тойтс и вовсе не использовали, храня в сокровищнице. Но родовые особенности – склонность к целительству и менталистике – всё равно в той или иной степени проявлялись в каждом из членов семьи. Бабушка могла скотину лечить – та сама к ней приходила за помощью. Мама всегда остро чувствовала настроения в семье. Михель мог успокоить и погрузить в сон, лишь пару раз проведя по волосам. Сама Кирен легко договаривалась с растениями, даже не владея заклинаниями – под её рукой всё само цвело. А Келлинн…

Насколько поняла Кирен, Келлинн умел лечить и без магии – только с помощью зелий и их хитрой аппаратуры. А ещё – остро чувствуя доверенную ему живность. И вот в его случае родовая магия удачно наложилась на знания того мира. Ему надо развивать магию, учиться! А эта Аримантис ему даже не помогает!

Внизу уже собралось всё шумное Анничкино семейство. Кирен снова почувствовала себя лишней. Им так весело, они семья… Кирен тоже хочет семью. Но Михель сказал, что занят и не придёт – на нём теперь целый город. Самой Анничке теперь нет дела до Кирен – у неё Боз и Бранко. А Кирен тут так, приживалка…

– Кири, Кири, садись сюда! – заорал Боз, отпихивая близнеца со стула, едва она появилась на лестнице. – А ты фламму можешь сделать? Давай полковнику на стул, когда он сядет, только несильно!

– А уши тебе не ободрать? – заржали сбоку, и знакомый весёлый смех вогнал Кирен в краску. Боз взлетел в воздух, но не с помощью магии – его легко подкинул и тут же поймал Келлинн. – О, привет, малышка! Чего там застыла? Спускайся!

Последнее уже адресовалось Кирен. Та покраснела до кончиков ушей – от смущения, но и от возмущения тоже. Ей через неделю восемнадцать исполнится – какая же она «малышка»?!

Кирен, сгорая от неожиданного внимания к ней Келлинна, из-под опущенных ресниц оглядела гостиную. И сразу наткнулась взглядом на Аримантис. Припёрлась-таки! Аж в груди огнём опалило.

– Ты как, сестричка? – весело спросил Келлинн, перекидывая Боза с одного плеча на другое. – И не жарко тебе в этой хламиде?

Кирен ответить не смогла. И в лёгком платье до щиколоток вдруг почувствовала себя ужасно глупо. Специально ведь нарядилась – вдруг придёт… А Анника сидит, как обычно, в шортах. И эта… Аримантис… Тоже в местной одежде – в узких брюках и футболке. А Кирен одна, как дура, в платье.

Как только в окне появилась Лурца, полковник подскочил с дивана. Он специально сколотил ступеньки с обеих сторон, чтобы не перелезать через подоконник, задирая ноги, и сейчас нежно придерживал кухарку Мортестига, помогая ей спуститься.

Стол ломился от всяких яств – тут уж обе хозяйки расстарались, и Кирен снова почувствовала себя лишней – готовить она не умела, так что даже к угощению была непричастна. К госпоже Аннике наконец вернулись дети и муж, даже полковник Вейстлен сейчас не сводит глаз с Лурцы. И Келлинн тоже… с этой.

– Ну, за дивный новый мир, – усмехнувшись, поднял бокал полковник.

Чокнуться они не успели. За спиной Вейстлена – в окне, что вело в замок нейра – вспыхнул портал.

– Прекрасный тост, полковник. Анничка, милая, у вас найдётся ещё один бокал?