Потом осмотрели, у кого что надо дошить или переделать. Софья села переделывать штаны Вадиму, а Фёдор ушёл.

– Знаешь, чем берут красивые мужики красивых баб? – спросила вечером Люсьен у Софьи, -Тем, что не кидаются на них сразу же, не делают лишних комплиментов и ведут себя, как короли.

– Ха! Не смеши! Обиделась на этого Фёдора, что он не стал тебя просить сшить ему штаны?

– Ну, это был бы повод.

– Повод для чего? Хочешь сказать, что, если я сшила Вадиму штаны, так у нас с ним «любова»?

– Ну, вы же просто дружите. Правда, Вадим, наверное, так не думает.

– Пусть думает, что угодно.

– Нет, правда, Софка, странная ты у нас. Тогда перед Новым годом за тобой так Витька ухлёстывал, так ты удрала, дура. Подарила его Наташке. А сама ни с кем. Зубрила!

– Почему «дура»? Разве Наташке хорошо с Виктором?

– Теперь-то не очень. Она, кажется, беременная. На занятия не ходит. Не знаю, как будет сессию сдавать. Я её недавно видела – страшная стала, худая. А Милка говорила, что Витька её бросить собирается. В курилке парням сказал, что на фига ему такая дура.

Софья «вспомнила», вернее, она ещё не забыла, что это была её участь. Бедная Наташка! Ведь это Софья «подложила ей свинью»! Но ведь она не знала, что так будет. Не знала, что Виктор удовольствуется Наташей. А что она думала, что он прогрустит весь Новый год? Она испытывала такие угрызения совести, что завтра же решила позвонить Михаилу.

Но завтра было некогда. С удовольствием Софья отметила, что накануне сессии у неё много «автоматов», а те предметы, которые надо было сдавать, она знала. Сессия ещё не началась, но институт гудел, как улей. Кто-то разыскивал конспекты, кто-то договаривался о рефератах «на халяву».

В столовой Софья встретила Наташу и, вновь почувствовав угрызения совести, сама подошла к ней:

– Привет! Как ты?

– А что?

– Давно тебя в институте не видела.

– Я в академический ухожу.

– А что так?

– Ты будто бы не знаешь! Беременная я!

– Ой, ну это же здорово!

– Кому как.

– Ну, почему ты так говоришь?

– Ну, если кому-то нравится быть матерью-одиночкой….

– Так сделай аборт. Уйди ты от этого гада. Мне кажется, он самый настоящий прохвост.

– Аборт делать уже поздно, а этого прохвоста я люблю.

– Прости, Наташ.

– За что? Я сама выбрала свою судьбу. Виктор нравился мне с первого курса и то, что он на Новый год выбрал меня, а не тебя, хоть и ухаживал за тобой, мне показалось тогда счастьем. Жаль, недолго оно длилось.

– Но ведь было?

– Было, – Наташа улыбнулась и сразу будто расцвела.

– Счастье с тобой. А кто будет?

– Девочка, – Наташа опять улыбнулась.

– Вот здорово!

– Мне мама сказала не делать аборт. Она у меня святая.

Расставшись с Наташей, Софья успокоилась. Вон как всё повернулось! Виктор жил у Наташи дома, видно ему так было удобно – не платить за квартиру, пользоваться добротой Наташи и её мамы. Скорей всего, именно мама на ментальном уровне повлияла на судьбу дочери. Не так у неё всё плохо! Да и Виктор, хоть и говорит, что уйдёт, навряд ли это сделает. Слишком он меркантильный. Скорей всего Наташа сама его выгонит, когда шоры упадут с глаз.

Вечером была репетиция в костюмах. Вдоволь насмеявшись, ребята начали играть. Да, Джоник оказался прав. Теперь на сцене были герцоги и графини, их свита и придворные. Даже текст сам собой говорился, манеры стали утончёнными, поклоны грациозными. Студенты, игравшие слуг, немного дулись, но вскоре вошли в ритм.

После репетиции первыми переодевались парни, потому что, по их словам, снимать – надевать было меньше. Девушки не сопротивлялись. Им нравилось важно прогуливаться по пустому актовому залу в костюмах другого века.