– Эля где?

– Мак, – ухмыляется Герыч, – у нас же в субботу индивидуальные.

– Теперь будут по средам.

Захожу в «мягкий» зал. Эля без очков. Сидит на скамеечке, погружённая в методичку. Рядом лежит скакалка. Поднимает глаза.

– Размялась?

– Да.

– Тогда иди ко мне, – медленно выдыхаю я, пытаясь расслабиться, хотя все мышцы играют от тестостероновых волн.

– Куда? – встаёт она неуверенно.

– На маты, к зеркалам. Поработаем в нижних позициях.

– Иди ко мне, – просаживается по тембру его голос.

Мне же кажется, что это звучит двузначно?

Арай часто подзывает меня так. Мне становится неловко. Но Макар же в другом смысле?… И голос у него совсем другой. И интонации.

– Куда? – уточняю я.

– На маты, к зеркалам. Поработаем в нижних позициях.

Запирает дверь. Зачем?? В груди тревожно стучит.

Неуверенно, но послушно подхожу, убеждая себя, что мне это надо. Иначе, зачем было затевать эту опасную игру с Араем и устраиваться сюда?

Послушно иду за ним на маты, останавливаюсь в метре. Протягиваю методичку.

Он опускается на колени, требовательно поглядывая на меня.

Окей… Делаю то же самое.

– Как ты думаешь, что самое главное при самообороне?

– Не знаю… Возможно, знание физиологии нападающего.

– Это хороший ответ, – кивает он. – Но неправильный. Есть кое-что и поважнее. Этот урок я могу дать тебе только сейчас и только один раз. Потом – не выйдет.

– Почему?

– Ты будешь мне доверять.

– Не понимаю… – неуверенно бормочу я.

– Сейчас поймёшь…

И первое, что я ощущаю – это всплеск адреналина, и как всё кружится!

Дёрнув за бёдра, он рывком заваливает меня на спину. Вскрикиваю, задыхаясь от его запаха и своего возмущения. Но когда тихое агрессивное рычание мне в шею смешивается с откровенными прикосновениями к ягодицам… И он впечатывает меня своим телом в упругую поверхность мата… Меня сносит от страха, обиды и отвращения! Слёзы брызгают из глаз, и я истерично пытаюсь вырваться.

– Пусти!! Не трогай меня!!!

Его ладонь ложится на мою шею, я чувствую щетину. И, закрыв глаза, начинаю просто плакать, зная, что дальше сопротивляться бесполезно, кроме дополнительной боли это не принесёт ничего!

– Ненавижу… – вырывается у меня.

– Урок первый, – он говорит спокойно и негромко. – Возьми страх и эмоции под контроль.

Но я начинаю рыдать ещё сильнее, вдруг почувствовав, что он это всё не для того, чтобы… а потому что… чтобы спровоцировать вот это всё!

– Эмоции под контроль, Эля. Или ты заранее проиграла.

– Отпусти… – шепчу я, задыхаясь и рыдая, окончательно расклеившись.

– Нет. Успокоилась! – строго. – Тебе не больно.

Прислушиваюсь к своему телу. Нигде не больно, да! Но очень унизительно. Его рука лежит на моём горле, но не душит. Только бёдра втрамбованы в меня слишком чувствительно, не позволяя выкрутиться. Закрываю глаза. И дышу, хлюпая носом.

– Вот так. Тело расслабь. Будет напряжено – будут травмы: растяжения, вывихи.

Его голос прохладен. Он не утешает и не уговаривает. Начал бы – уверена, что рыдала бы здесь как идиотка, не в силах остановиться. А сейчас почти получается дышать ровно.

– Силой ты с этой ситуацией не справишься. Не дёргайся. Нужно думать. Чтобы думать, нужно выключить эмоции. Выключай.

Рука на шее слегка придушивает.

С хныканьем зажмуриваюсь, опять пытаясь выкрутиться из его рук.

– Мерзко… больно… обидно… страшно… Всё равно выключай. Этого не исправить. Ты уже в ситуации. Восприми нападающего как механизм и работай с ним. Шарниры, нервные узлы, зоны поражения… Думай об этом. Не надо себя жалеть!

– Я не могу сейчас… – теряя половину звуков, выдыхаю я.

– Значит, не сможешь и потом. Соберись! Ощущай своё тело. Какие из твоих механизмов не зафиксированы?