— Нам тут точно не место, Аня, у нее самой ртов хоть отбавляй. На что она еще еду эту покупает, не понятно, - прошептала Лена, но Сарин услышала, и обернувшись, улыбнулась.

— Все из леса. Взрослые дети весь день только и занимаются, что собирают ягоды, грибы, ставят силки ночами, чтобы их не поймали. Я готовлю, сушу на зиму ягоды и травы, вялю мясо и рыбу. Надеюсь, зиму переживем, а там посмотрим.

— Так муж в тюрьме? – удивленно переспросила Аня.

— Да. Уже больше года. Оставил меня с двумя детьми, а позже оказалось, что с тремя, - она улыбнулась так ласково, словно здесь за каждого ребенка платили «материнский капитал» и давали ежемесячное пособие.

Аня подошла к столу возле очага, Лена последовала за ней. Сарин принесла небольшой котелок, в котором, скорее всего, пекли хлеб – крошки на ободе тут же выдали его назначение. Потом высыпала из холщового мешка несколько огарков на стол, выбрала из принесенных тряпок самую тонкую и положила перед Аней.

Аня принялась за дело споро: настрогала толстым и неудобным ножом воск в котел, поставила возле углей, потом примерила тряпку к окну.

— Нужны мелкие гвозди и дощечки. Ну, или щепы, - Аня встретилась с непонимающим взглядом хозяйки, потом осмотрелась. Никаких тут «штапиков», а тем более мелких гвоздей нечего и искать. Вернулась к окну, рассмотрела хорошенько паз, в который прикрываются ставни и решила крепить методом «тыка».

— Лен, возьми нож, и настрогай толстеньких лучин. Мы их поверх ткани вобьем в паз, будет держаться, - попросила Аня.

— Ты ж ни топора, ни ножниц, скорее всего, в руках не держала, дитя филологии и прочего гуманитарного искусства, - удивленно переспросила Лена.

— Да, практики не имею, но теорию знаю хорошо. Вот, заодно и проверим эти самые попаданские книжки, - ответила Аня. Судя по голосу, настроение у нее поднялось.

Растопленный воск Аня вылила на ткань и принялась быстро размазывать его ножом. Потом соскребла остатки, снова растопила и повторила процедуру. Хозяйка смотрела на за ее руками внимательно, словно та превращала камень в золото.

Когда третий слой подсох, Аня подняла ткань, чуть помяла ее, и посмотрела на просвет. Кое-где воск высыпался, но шелки были совсем мизерными, словно от прокола иглы.

— Видишь, сейчас я ее закреплю, и на месте пройдусь еще раз, - она показала хозяйке, что сквозь такую вот вощеную тряпку свет проходит, и та искренне удивилась.

— О! И ветер не будет ее продувать? Ведь ставни совсем плохо защищают от ветра. Зимой приходится спать здесь, возле огня, и ветер носится по полу, поднимая пыль, - Сарин была несказанно рада новым «стеклопакетам».

— Пользуйся, хозяйка, а нам пора в путь, - заявила Лена, когда девушки с помощью ножа и какой-то там матери, о которой Сарин долго выспрашивала, закончили установку.

— Где же вы будете спать? – поинтересовалась хозяйка, став заметно радушнее.

— Возле реки. Вам тут и без нас хватает работы, так что, спасибо, что покормили, - грустно добавила Аня, но тоже потянулась к выходу. За занавеской захныкал младенец.

— Приходите, коли совсем ничего не найдете, а я к вам могу детей отправить. Они покажут как рыбу ловить, какие грибы можно собирать, - крикнула она вдогонку и пропала за занавеской.

— Ну, мы как «Тимуровцы», сделали доброе дело и ушли восвояси, - Лена улыбалась, а Аня становилась все грустнее и грустнее. – Чего приуныла, писательница? Где же твой азарт и горящие в предвкушении приключений глаза?

— Мне вообще не понятно, что делать, Лен. Ну, научимся мы рыбу ловить, научимся грибы искать. Скоро холодно будет. Жить нам что, в землянке?