Причинение вреда, вызванное действиями лиц, выступающих в процессе и злоупотребляющих правом, также, по нашему мнению, должно получить подробную регламентацию в процессуальном законодательстве, оставаясь, однако, за рамками положений института реабилитации.

Вместе с тем нельзя согласиться с встречающейся в литературе точкой зрения о необходимости установления персональной ответственности судей, когда требования о возмещении причиненного вреда предъявлялись бы непосредственно к судье, действиями которого, по мнению лица, ему причинен вред[138]. Ведь не случайно законодателем для судей установлен определенный иммунитет, который служит действенным инструментом обеспечения принципа разделения властей и исключает различные попытки внести дисбаланс в организацию судебной ветви власти. В этом смысле институт реабилитации, в рамках которого государство берет на себя все бремя ответственности, является, по нашему мнению, наиболее оптимальным регулятором общественных отношений.

Однако мы считаем вполне допустимой регрессную ответственность судей: государство, осуществляя возмещение вреда, будет удерживать средства из денежного довольствия конкретного судьи, решением, действием или бездействием которого лицу был причинен вред, в последствии возмещенный государством, в заранее определенных законодателем размерах, в порядке, установленном трудовым и гражданским законодательством.

Сказанное в полной мере относится и к должностным лицам иных государственных органов.

Для реализации данного предложения, представляется необходимым дополнить главу 39 Трудового кодекса Российской Федерации[139] положением, в соответствии с которым работник будет признан материально ответственным перед работодателем за свои виновные противоправные действия (бездействия), причинившие третьему лицу ущерб, который был компенсирован указанному лицу работодателем, в случае, если незаконным или необоснованным действиям работника дана соответствующая правовая оценка в судебном решении (установлена его вина), вступившем в законную силу.

С учетом сказанного представляется необходимым в п. 3. ст. 1081 ГК РФ отметить, что Российская Федерация, субъект Российской Федерации или муниципальное образование в случае возмещения ими вреда, причиненного должностным лицом органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры или суда, имеют право регресса к этому лицу, если его вина установлена не только приговором суда, вступившим в законную силу, но и иным судебным решением, вступившим в законную силу.

В случаях же невиновного причинения вреда должностными лицами государственных органов, привлечение указанных лиц к какой-либо ответственности представляется ненужным.

Следует согласиться со словами М. А. Краснова о том, что «реализация механизма ответственности властных структур будет свидетельствовать о стремлении людей к достижению большей степени собственной свободы и собственной ответственности, о зрелости народа, осознающего себя способным не только к подчинению сверху, но и к самоорганизации»[140].

Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации, вступивший в силу с 1 июля 2002 г., впервые в истории отечественного уголовного судопроизводства закрепляет понятие института реабилитации, его основные положения и порядок реализации.

Раскрывая назначение уголовного судопроизводства, законодатель в ч. 2 ст. 6 УПК РФ указывает, что реабилитация каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию, в той же мере отвечает назначению уголовного судопроизводства, что и уголовное преследование и назначение виновным справедливого наказания. Таким образом институт реабилитации возводится в ранг основополагающих принципов уголовного процесса.