Говоря о реабилитации необоснованно привлеченных к уголовной ответственности и необоснованно подвергшихся наказанию и репрессиям, необходимо, особенно с учетом российской истории, выделить и понятие политической реабилитации.

Рассматривая понятие и содержание политической реабилитации, Г. 3. Климова и И. Н. Сенякин понимают под ней восстановление прав граждан и народов, подвергшихся мерам государственного принуждения по политическим или религиозным мотивам; по мнению ученых, это комплексная проблема[57]. В. Н. Кудрявцев и А. И. Трусов обоснованно отмечают, что, рассматривая вопросы репрессий по политическим, социальным и религиозным мотивам, следовало бы вместо термина «реабилитация» использовать понятие более широкое, как оно дано в законе, а именно – «восстановление всех прав жертв политических репрессий»[58]. Думается, это совершенно правильное предложение.

Преследование по политическим, социальным и религиозным мотивам имело место не только в России и не только в период советской власти.

По мнению многих исследователей, деятельность политической юстиции и политические репрессии, в том числе и в России, имеют более глубокие корни в истории.

В Судебнике 1497 г. государственные преступники были отнесены к «государственным убийцам и крамольникам», подлежащим смертной казни[59].

В Соборном уложении 1649 г. ряд статей предусматривал смертную казнь за совершение политических преступлений: «злостное умышление против государя», «непристойные речи» и пр.[60]

В Уголовном уложении 1903 г. политическим преступлениям было посвящено 30 статей[61].

Например, глава III «О бунте против верховной власти» предусматривала смертную казнь «за посягательство на императора или члена императорского дома, на извержение императора с престола или на "лишение" его власти верховной или на ограничение прав оной»[62].

Исследователи полагают, что предварительное расследование политических дел проводилось царским правительством необъективно и пристрастно, практиковались фальсификация документов, допросы с пристрастием, пытки, провокации[63].

Главную репрессивную роль в делах о политических преступлениях играли военно-полевые суды, которые были учреждены Положением Совета Министров от 19 августа 1906 г. для борьбы с революционным движением.

По данному «закону» военно-полевому суду мог быть предан человек, совершивший любое преступление, если оно было «очевидным» и не нуждалось в расследовании. Военно-полевой суд рассматривал дело немедленно, без участия обвинения и защиты. Приговор представлялся на утверждение генерал-губернатору или командующему войсками. Большинство обвиняемых приговаривались к смертной казни.

В период с 1902 по 1912 г. к военному суду за государственные преступления было привлечено 35 353 человека[64], а за восемь месяцев 1906–1907 гг. к смертной казни приговорены 1102 человека[65].

Известный криминалист M. H. Гернет указывал, что за период с 1826 по 1917 г. в Российской империи по политическим мотивам было казнено свыше 9 тыс. человек[66].

Нельзя не согласиться с мнением исследователей, что карательные меры, предпринимавшиеся царским правительством против его политических противников, в дальнейшем, после революции, послужили образцом для пришедших к власти большевиков[67].

Нет необходимости давать подробный анализ этой практики. Однако в период существования Советского государства репрессии по идеологическим мотивам получили такой размах, что политическая реабилитация стала видом, который занял существенное место в развитии самого понятия «реабилитация», зачастую подменяя последнее.