Вместе со звуком хлёсткой пощёчины!

Я сперва её получила, затем отлетела в ближайший угол, попутно снеся собой вазу из китайского фарфора, опрокинув столик, на котором она стояла, и лишь потом осознала, кто именно ею меня наградил.

Отец…

Он возвышался надо мной в два с лишним фута своего роста, хмуро взирая на меня сверху-вниз, то сжимая, то разжимая свои широченные кулаки, отчего был слышен их хруст, и будто прирос к полу, как статуя. Подозреваю, чтоб окончательно не прибить меня. Не уверена, что могла бы выдержать ещё один удар. В ушах так шумело, словно у нас в доме бурлил Ниагарский водопад, и прямо сейчас я в нём тонула, при том захлёбывалась собственной кровью. Металлический солоноватый привкус остался во рту, а я неверяще задела большим пальцем свои губы. На них и впрямь была кровь. Моя. Много крови. Зато никакой боли. Она пришла позже. Через секунд пять, когда прошёл первый шок, а я сосредоточилась на разъярённом взгляде отца, сверкающем золотистыми вспышками зверя.

И тогда тоже не могла поверить.

Он ударил меня?

Он ударил меня…

Он ударил меня!

Впервые в жизни…

— За что?.. — по-прежнему никак не могла усвоить.

Он шагнул ближе. А я упёрлась спиной в стену, об которую не ударилась головой лишь каким-то грёбанным чудом. А может и ударилась, просто этого не поняла. Кто знает, возможно другое болит просто-напросто намного сильнее, вот и не чувствовала? А у меня ещё всё впереди.

— Где ты была? — вопросом на вопрос отозвался Алестер Уильямс.

Очередной один его шаг, и я вжалась в стену плотнее. То вряд ли могло хоть как-то предотвратить всё то, что он мог бы ещё со мной сделать, но он и не собирался. Просто склонился чуть ниже и протянул мне руку. Поколебавшись секунду, жест я приняла.

— Гуляла.

Солгала. Или же не совсем. Но без тени колебаний.

— Всю ночь напролёт?

Рука, здоровее моей раза в три, сжалась, сгребая мою ладонь в охапку вплоть до запястья. Короткий рывок, и я вновь стояла на ногах, хотя и не твёрдо. В ушах всё ещё изрядно шумело, а боль в районе разбитой губы начинала пульсировать сильнее, становилась жгучей.

— И ничего не сообщила никому из нас, — добавил отец. — Ты хоть представляешь, что я успел надумать за всё это время? Мне хватило смерти двух моих сыновей, которых сожгли заживо! Найти тебя в какой-нибудь грязной канаве с перерезанным горлом меня бы окончательно доконало, ты понимаешь это или нет?! — прорычал в гневе.

Мою руку отпустил. Но лишь для того, чтобы сграбастать всю меня, удерживая в удушающих объятиях. Слишком сильно. Но я не могла его винить. В чём-то он был прав. Мне стоило хотя бы отправить сообщение. Потому и терпела, сглатывая продолжающую идти кровь, постепенно скапливающуюся во рту. И ждала.

Нет, совсем не примирения.

С Алестером Уильямсом не бывает настолько легко.

Так и вышло:

— Дрянная девчонка! — встряхнул меня отец.

Еле удержала равновесие.

— Я же всех на уши поставил. Тебя повсюду ищут. До сих пор. А ты… где ты была? Ты так и не ответила. Твоя машина оставлена на парковке отеля. Что ты там делала? Почему оставила её там? И кто тот хмырь, с которым ты оттуда уехала? Ты с ним провела всё это время? — прищурился, придирчиво разглядывая меня.

Мысленно чертыхнулась.

Ну конечно, злосчастные камеры!

— Он не хмырь. Он… друг. Мой друг. Ничего такого. Он просто помог мне. И только.

Золотые вспышки в глазах оборотня усилились. Холл огласило новое недовольное рычание.

— Др-руг? — опять взбесился отец. — С чем он тебе, интересно, мог бы помочь? Тебе! Кейтлин Уильямс!

Встряхнул меня ещё раз. А мне — нет, чтоб промолчать, остыть, как следует всё обдумать, как и планировала, когда заходила в дом. Тоже взбесилась.