— Тебе надо лежать, Вис, — сообщила Ева, опустившись в кресло.

— Хотел приготовить для тебя отвар, — улыбнулся он, — ведь ты сама себе его не сделаешь. Вот, держи, — Висмут протянул большую кружку с каким-то пряным варевом, — это успокоит душу и придаст сил.

Ева вздохнула. Как она ни старалась скрыть свои чувства, все равно все прекрасно видели, как она страдает. К черту маску Мориуса, она не работает! Видимо, это была его сила, но не Евы. Она вдохнула аромат отвара и отхлебнула из чашки. Пахло мятой, медом, лимоном и чем-то еще.

— Вкусно, — слабо улыбнулась она, — спасибо, Висмут.

Кок улыбнулся в ответ: он был рад и такой улыбке, ведь она была первой после тех событий в таверне.

Когда Висмут ушел, Ева снова занялась чтением мемуаров Мориуса. Дневников и рабочих тетрадей у лорда оказалось несколько. И как понять, какой именно дневник стоило читать первым? Помнится, умирая, он сказал прочесть все. Почерк лорда было трудно разобрать, поэтому друзьям потребовалось на это время. Даже Нитта, помогавшая ему в исследованиях, не сразу смогла понять значение некоторых каракулей.

Ева допила ароматный отвар и собралась достать очередной дневник из коробки, как вдруг обнаружила в ней бархатный мешочек фиолетового цвета. Что же это? Она взяла мешочек в руки и с удивлением услышала в нем знакомое бряцанье. Это же камни, которые она забыла в усадьбе Мориуса! Похоже, лорд заказал для них новое вместилище и собирался отдать камни владелице.

Ева совсем забыла про них. Обычно она старалась не задавать камням вопросы, касающиеся ее лично, потому что ответы рун, заданные толкователем о себе, прочесть всегда тяжело. Существуют личные желания и предположения, которые сбивают чтеца рунескрипта с толку. Однако вопросы, мучившие Еву весь прошлый вечер и ночь, теперь могли обрести ответы. Так почему бы и нет? Ева развязала мешочек и, опустив в него руку, задумалась. Камушки приятно звякали, стукаясь друг о друга.

Ева разволновалась, однако долго думать не пришлось.

«Прав ли Висмут? Килан действительно любит меня?» — спросила она и, зажмурившись, вынула один камень.

Выпал тот же символ, который когда-то ответил на подобный вопрос Килану.

«Да. Такая любовь — редкость, за нее стоит бороться», — гласил знак, высеченный на самоцвете.

Ева нахмурилась, вспомнив, с какой легкостью Килан сообщил ей, что она не в его вкусе. Как пренебрежительно растоптал ее чувства, вложив в ее руки монеты. Разве может так поступить любящий человек? Однозначно нет. Впрочем, сам же Шут всегда говорил, что камни Евы часто врут.

Она рассердилась и с силой швырнула ни в чем не повинный аметист в мрамор, которым был облицован очаг. Пожелтевший и ставший хрупким из-за пожара самоцвет ударился о камень и разлетелся на мелкие кусочки.

Ева заплакала и, завязав мешочек, швырнула камни обратно в коробку.

Хорошо, что Висмут уже ушел, а Дария рядом не было, и в этот раз слез Евы никто не увидел.

Не в силах теперь читать дневники лорда, Ева решила выйти на улицу и подышать воздухом во дворе. Весна вступала в свои права. Был солнечный день, и вокруг слышалось журчание — снег таял, образовывая многочисленные ручейки.

Понемногу успокоившись, Ева поняла, как ей сейчас не хватает Мориуса или Дария. Мориус всегда мог подобрать нужные слова, а иногда, чтобы успокоиться, хватало только лишь его заботливого объятия. Дарий же почти перестал появляться в поле зрения и совсем не общался с ней, даже на рояле теперь играл издалека. То есть понять, где он находится, не включая внутреннее зрение некроманта, Ева не могла. Ей казалось, что призрак скрывается на чердаке, но проверять это предположение она не торопилась. Только сейчас Ева поняла, что не видела Дария уже несколько дней. Шерл, обычно утешавший хозяйку, сейчас приходил к ней лишь ночью и ложился рядом, а утром уходил. Ева, не видевшая его днем, вдруг поняла, что саламандр тоже где-то прячется.