Биатрис рассмеялась.

– О нет, я пришла, чтобы сказать, что следующая твоя соперница – я. Я вызываю тебя на дуэль. – И она бросила мне под ногу лапку ворона.

В моей душе вспыхнул огонёк веселья.

– Что ж… – Я склонила голову чуть набок. – Тогда постарайся не разочаровать меня.

– Скажи это себе.

Биатрис развернулась и ушла, её шаги звучали уверенно и ритмично. Я знала, что именно её задело больше всего. Для таких, как она, сама мысль о том, что человек без имени и родословной, без вековых традиций за спиной может оказаться с ними на одной ступени, была не просто неприятной – унизительной. Она выросла в мире, где принадлежность к роду решает всё. Где фамилия открывает двери раньше, чем ты успеваешь к ним подойти. А я… В ее глазах я олицетворяла всех тех, кто эту закономерность нарушал и своим присутствием ставил под сомнение незыблемость их правил. Для неё это было хуже всего.

Новость о нашем поединке разнеслась по Академии быстрее, чем магический импульс. Факт, что моим следующим соперником стала именно Биатрис, вызвал всплеск интереса. Об этом событии говорили в коридорах, на лекциях, в столовой.

– Биатрис раздавит её.

– Не будь так уверен. Ты видел, что она сделала с Ариссой?

– Это была случайность. Арисса просто недооценила её.

– Может да, а может и нет…

Вечером я сидела на каменной ограде внутреннего двора Академии, лениво разглядывая закат.

– Кажется, на тебя сделали самые крупные ставки за последние 5 лет.

Голос Лиама ворвался в мои мысли лёгкой волной веселья.

Я чуть повернула голову. Парень стоял рядом, ухмыляясь, глаза его лукаво поблескивали. В руках он крутил маленькую монету, перебрасывая её между пальцами с ловкостью карточного шулера.

– Что? – лениво переспросила я.

– А ты не знала? – Он хмыкнул и присел рядом, уперев локти в колени. – В Академии устроили тотализатор. Твои шансы обсуждают буквально в каждом коридоре. Люди ставят деньги, артефакты, клянутся душами своих предков, что угадают, когда ты проиграешь.

Я склонила голову набок, разглядывая его с лёгким интересом.

– И какой у меня коэффициент?

Лиам расхохотался.

– Пока низкий. Есть и те, кто считает, что ты просто блефуешь.

Я улыбнулась.

– Блефую?

– Да. Что ты, мол, не настолько сильна, просто хорошо скрываешь слабости. Или что тебе всего лишь везёт.

Я задумчиво провела пальцем по краю каменной ограды.

– Интересная мысль.

– Ты не злишься?

В моих глазах мелькнул странный, почти одержимый блеск. Я увидела его отражение в глазах Лиама

– Почему? Мне нравится.

Лиам смотрел на меня, улыбка на его губах стала чуть осторожнее.

– Значит, тебе нравится, когда люди ставят деньги за твою голову?

– Мне нравится, что они не могут решить, бояться меня или смеяться надо мной.

– Ох, Инсания, ты чертовски странная.

– А ты только заметил?

Лиам снова перебросил монету между пальцами, задумчиво разглядывая её.

– И всё же… – Он усмехнулся. – Я поставил на тебя.

– Как мило, – протянула я.

– О да, я просто образец великодушия.

Он встал и потянулся, затем бросил через плечо:

– Только не проиграй. Иначе я лишусь всех своих золотых.

Я не ответила. Просто смотрела ему вслед, чуть покачивая ногой в воздухе, и мои губы медленно расползались в улыбке.

Ах, какие же они забавные. Все эти людишки. Ставят деньги, заключают пари, спорят о шансах… Будто у них есть хоть малейшее представление о том, во что они ввязались.

Но пора было выдвигаться. Наверное, вся Академия собралась у арены. Каменные трибуны заполнялись, студенты занимали места, воздух дрожал от напряжения. Я вышла на арену спокойно, словно все это было лишь формальностью. Платье развевалось, подчеркивая каждое мое движение. С противоположной стороны появилась Биатрис. Я чуть улыбнулась, глядя ей прямо в глаза.