Кивнул небрежно через плечо, принял от помощника мешочек с серебром, передал деньги отцу.

Через месяц с небольшим Данила вернулся возмужавшим, с богатыми подарками, дорогим монгольским луком, двумя колчанами толстых крепких стрел, мечом из булатной стали. Главным подарком князя был вороной конь редкой стати: высокий, с длинными мускулистыми ногами, гордой осанкой, большими умными глазами. Такой конь мог проскакать версту за одну минуту. На конях этой редкой породы ездили знатные князья благородных кровей. Вечером всей семьей пошли в лежащую рядом с селом березовую рощу, где показывал родителям, братьям, сестрам искусство верховой езды, стрельбу из лука. Правда, стрелял из лука обычного русского. Монгольский лук ему предстояло еще долго осваивать. Ведь монголы обучали мальчиков стрельбе из степного лука с трех лет. К пятнадцати годам монгольские мальчики били в цель с четырехсот шагов, пробивали любую броню. Но Данила стал хорошим учеником. По всему было видно, что воинские навыки он освоит быстро и ни в чем не уступит монгольским всадникам.

Вся семья радовалась успехам Данилы и свалившимся на них благоденствиям. Решили через месяц перебраться в Псков. Беда пришла за несколько дней до намеченного переезда. Грабители пришли ночью перед рассветом, бесшумно взяли деревню в кольцо так, чтобы никто не успел выскользнуть, предупредить о смертельном нападении…

Это был один из столь частых в те времена набегов небольших, злобных шаек, создаваемых тевтонами для охоты на простых людей-землепашцев в псковских и новгородских землях. Русь переживала тяжелые времена – с востока беспощадная Орда выжимала все соки, не сумевших заплатить дань сельчан обращали в рабство, угоняли в Сарай-берке, Укек, Казань. Оттуда колонны плачущих детей и женщин гнали в Кафу для продажи в рабство османам. Более жестокими становились набеги с проклятого Запада.

Набеги тевтонов и литовцев были для селян не меньшей напастью, чем Ордынское иго. Там хоть ордынские законы поддерживались ханами и мурзами, зачастую бродяжьи шайки ими же уничтожались. А вот налеты меченосцев, а потом тевтонов были куда опаснее.

В селе кто-то успел ударить в тревожное било. Отчаянный звон разбудил селян с опозданием. Деревенские пахари непроизвольно, в гневе безнадежности оказали сопротивление. Один из мужиков простым крестьянским топором разбил шлем налетчика, удар пришелся по виску. Убитый оказался сыном предводителя. Озверевшие бандиты, возглавляемые тевтонским рыцарем, учинили жестокую расправу, перебили всех мужчин. Спалили и семейный дом Данилы, главу семьи зарубили мечами, а жену и детей забрали в полон.

Предчувствуя грядущую смерть, отец Данилы, Михаил, обхватил лицо парнишки холодными ладонями и заговорил каким-то чужим стальным голосом, как будто вещал с того света:

– Смотри на меня! Глаза в глаза! Слушай и запоминай в душе и сердце, поклянись самой страшной клятвой. Затаись! Не показывай свои ратные умения. Потом, в нужное время глухой ночью перережь охрану и спаси мать, братьев и сестер. Чую, меня убьют. А ты сделай вид, что покорился, что слаб, немощен. Поплачь, погорюй по-детски по моей кончине. Пусть гудит большим колоколом у тебя внутри мой родительский и Божий наказ – отомсти и спаси семью, заклинаю тебя!

Отец умер кротко и покорно, вышел к грабителям безоружным, со склоненной головой, в надежде, что жену и детей не тронут – ведь они —дорогой товар для продажи. Когда длинный литовский меч с широким лезвием с хрустом вошел Михаилу в верхнюю часть живота, он все же успел посмотреть в сторону Данилы ясным предсмертным взглядом, передавая ему остатки жизненных сил.