– Яшанг! (молодец!) Больше рассказывай славных историй о силе монгольского оружия, о Великой Ясе. Пусть все твои слушатели знают – в завтрашнем сражении мы будем победителями. Головы наших врагов на ваших пиках будут вам всем наградой. В знак уважения из личного бурдюка Маматкула отлили целую чашу выдержанного кумыса и вручили ее Даниле. Пришлось выпить все до дна, отчего у неудачливого рассказчика весь день недовольно урчал живот.

Великое, безбрежное Время, казалось, слилось с поражающими сознание просторами степей и перелесков, плывущих навстречу новобранцам. Первую часть пути по правому берегу Итиля (древнее тюркское название Волги) две тысячи пехоты, приданной лучшей монгольской коннице, прошли пешком. Здесь, у небольшого глинобитного города Укек их встретили всадники на крепких длинноногих скакунах – бродники, вольный народ. Данила много слышал о них от молодого Галицкого князя, нашедшего в свое время пристанище в бродницких становищах. На первый взгляд, этот народ представлял собой разношерстную, лишенную всякой дисциплины толпу. Более половины из них были русоволосы, имели простые русские крестьянские лица, курносые носы и голубые глаза. Все бродники разговаривали на русском языке. Из чего Данила заключил, что большинство из них – это беглые русские крестьяне, сбежавшие от русских бояр и князей, либо те же русские крестьяне, попавшие в басурманский плен и сумевшие сбежать. Но было среди них также много смуглолицых, узкоглазых, с иссиня-черными волосами в типично кипчакской одежде. Бродники никому не выдавали беглых и никто не смел посягать на их вольности, поскольку они были союзниками монгол еще с времен сражения на Калке. (В 1223 году, когда разрозненное русское воинство подверглось страшному разгрому. Сам Субэдей-Багатур от имени Чингисхана даровал им особые привилегии.) Часть из них имела кафтаны хорошей выделки, добротные сапоги из тщательно выделанной кожи, кожаные колпаки с заостренным верхом, опускающимся на правую сторону. Но большинство было одето в простые льняные рубахи и кожаные панцири, усиленные большими стальными бляхами. Особым выглядело вооружение бродников – длинные тяжелые копья с полуметровыми закаленными трехгранными наконечниками, легкие овальные щиты, обтянутые бычьей кожей. Многие всадники имели степные добротные луки, у некоторых к седлам прикреплены самострелы, сработанные в итальянских мастерских в Кафе (город на Крымском полуострове вблизи современной Керчи). Вооружение завершали добротные кривые сабли, схожие с теми, что получили рекруты несколько дней назад. Разношерстное воинство, на первый взгляд, представлялось простым сборищем степных искателей легкой добычи. Однако такое впечатление оказалось ошибочным. Внезапно прозвучал длинный пронзительный свист, за ним два коротких посвиста более высокого тона – словно дротики, внезапно брошенные в цель. Тотчас бродники выстроились в линию четким длинным прямоугольником по двадцать пять всадников в ряду, всего четыре ряда, повернувшись лицом к Волге. Ровными рядами в небо смотрели длинные наконечники копий.

Перед строгим строем конников появился всадник в богатом доспехе, в нарядной стальной кирасе с черным отливом и островерхим черным шлемом. Всадник громко прокричал что-то, подняв вверх правую руку с длинным изогнутым клинком. Потом произнес короткую речь. Говорил по-русски. Ветер относил его слова. Однако Данила все же уловил отдельные фразы. Сотник говорил о воинском долге, о славе, о добыче. Упомянул о Великом хане и беклярбеке Мамае. Следом раздались два длинных свиста и один короткий пронзительный. Сотня мигом развернулась и неспешно тронулась вдоль берега.