– А вы, вашбродие, опять и глаза не сомкнули, – обратился солдат к капитану, снимая шлем. – Я, конечно, понимаю вашу озабоченность. Сам стал бояться костров. Но как же вы будете нами командовать, если не выспитесь и не отдохнете?

– Это тебя не касается. Делай свою работу, – сурово ответил дель Росс.

– Да, моё дело маленькое. Только маршируй за вами, рискуй жизнью да подвиги совершай. Но я ж тоже не лаптем деланный – понимаю, что к чему. Я же вижу, что вы себя изводите за весь тот сыр-бор произошедший. Вы раньше себя в могилу загоните, чем поймаете ентого колдуна проклятого. На вас уже лица нет…

– Заткнись, Гнут, сделай милость! Раз такой проницательный, то молчи в тряпочку. На мою честь тебе плевать, это я не сомневаюсь, но ты хотя бы за своих погибших товарищей должен хотеть отомстить!

– Да я-то хочу… Но не тем, чтобы себя в могилу загнать. Нам бы вернуться домой да дельный план составить, как и где ентого колдуна изловить. А не прочесывать каждую кочку на болоте. Оно тут такое огромное – можно до гробовой доски по нему бегать, а башни паразита не найти.

Кутейро не стал отвечать. Он уже всё сказал, что хотел, а свои планы можно обсудить с отцом-инквизитором, но никак не с болтливым Гнутом. Но старый вояка, похоже, не собирается ставить точку в разговоре. У него что-то ещё чешется на языке.

– Я того, енто… Ну, некрасиво, как баба, сплетни распускать… Но просто весь город об этом уже говорит. Вы и сами могли какие-то слухи услышать. Мол, ваша жена из-за того, что вас дома неделями не видит, начала подозрительно много времени проводить с сыном бургомистра. Ну, тем самым сморчком, который вечно ей комплименты подозрительные делал…

– И что? Это как-то относится к нашей миссии? – спокойно переспросил капитан.

– Да нет, ясный-красный. Но у меня знакомый солдатик есть в магистрате. Он мне незадолго до нашего похода в кабаке зуб давал, что видел, как ваша жена вечером с этим чинушом к нему домой шла, а утром от него выходила. Такие дела…

– Я ещё раз повторяю: это как-то относится к нашей миссии? Тебе моя жена помогает малефиков да ведьм ловить?

– Да нет… Я просто намекаю, что мы слишком часто пропадаем на миссиях. Мне-то плевать, на мою уродливую старуху никто не позарится. А у вас жена – красавица. И она, по ходу, не собирается в одиночестве скучать, пока вы отсутствуете…

– Спасибо за донос, Гнут. Но, во-первых, мои семейные проблемы – не твоего ума дело. А во-вторых, даже если я – позорный рогоносец, мне сейчас гораздо важнее восстановить воинскую честь и наказать колдунов. Если я этого не сделаю, я сам себя уважать не смогу. И этот позор для меня гораздо страшнее, чем гулящая жена. Всё, баста! Этот разговор окончен.

Гнут почесал затылок и отправил последний кусок солдатской лепешки себе в рот.

– Мда, не прокатило… Ничем вас от работы не отвлечь, – вздохнул он. – Вы и раньше были трудоголиком до мозга костей, а щаз так вообще в фанатика превратились. Сильно вашу честь растеребенели енти маги, из костра выпрыгнувшие…

– Кончай разглагольствовать и ложись спать. Если план придумаешь, как колдуна изловить, тогда говори, не молчи. Тебе жалованье платят не за бабские сплетни. Миссия превыше всего.

– Да я енто всё понимаю, – сказал Гнут, заваливаясь на боковую. – Я лишь хочу донести мысль, что вы себя не бережете. С таким рвением вы и себя в гроб загоните, и нас вместе с собой. Мне-то чё? Я за вами и в огонь, и в воду. А вот парней жалко. Они ещё даже женами не обзавелись…

Кутейро не стал ничего отвечать. Никто не говорил, что служба в инквизиции – простое дело. Это не стражником у ворот быть, чтобы полдня зевать, а остальные полдня задницу чесать. За ловлю ведьм платят хорошее жалованье, но нужно быть готовым по лесам и по болотам в поисках этих дряней бродить. Слежка, засады, погони – вот она работа под началом магического констебля. Прибавь сюда постоянный риск попасть под сглаз или проклятие, столкнуться с гарпией или кикиморой – вот тебе и высокая зарплата.