Оля оперлась спиной на стену металлического гаража. Постоянные расспросы в течение последних двух дней утомили её до невозможности. Здесь, в закоулке между постройками, куда никто обычно не заходит, она наконец почувствовала себя в спасительном одиночестве.

Чертова Настюха! Ну надо же, такой кипиш подняла! Чокнутая дура…

Она сейчас неизвестно где, меняет, видите ли, свою судьбу. А её лучшая подруга должна тут придумывать всякие враки и с честными глазами брехать её родителям, своим родителям, классухе, полицейским. И все смотрят на неё с видом заправских следователей, которые видят врушку насквозь. Как же бесит фраза: «Расскажи всё, как есть», когда слышишь её восьмой раз за день! Оля уже начала опасаться, что на каком-то из рассказов она могла проколоться и отойти от той легенды, что выдумала изначально.

Тьфу! И почему ей так погано, будто она убила подругу и закопала её на свалке, а теперь врет всем, что они просто гуляли? Хотя, Оле всего-то требовалось не говорить никому про одну личность, с которой Настя умотала в неизвестном направлении.

Девушка села на корточки и достала из внутреннего кармана куртки тщательно спрятанную пачку сигарет. В эту минуту пара затяжек показалась ей просто необходимой, чтобы хоть немного остыть и успокоиться. Школьница закурила и даже закрыла глаза в попытке расслабиться. Но несколько секунд потерянной бдительности стоили ей долгожданного уединения.

– Ольга? – раздался рядом незнакомый голос молодого мужчины, заглянувшего в закуток между гаражами.

Девушка выбросила сигарету и подскочила. Испуг и обида так ударили ей в голову, что, казалось, будто она может перепрыгнуть этого незваного гостя и броситься к себе домой со скоростью гепарда. Игорь поднял ладони в успокаивающем жесте и заговорил своим самым мягким голосом. Тем самым, которым он обычно врал людям, что пишет статью в их интересах и хочет помочь.

– Оль, не бойтесь. Я один из волонтеров. Я ищу Настю, как и все…

– Ну так ищите! Я вам зачем сдалась? – резко ответила школьница. – Отец запретил мне с разговаривать с кем-либо по этому поводу. Кроме полиции.

– Да, это правильно, но мы бы хотели узнать те детали, которые полицейские не всегда спрашивают…

– Вы же волонтеры! Вы расклеиваете ориентировки, ищите людей на трассах и в подворотнях. Вот и занимайтесь своим делом! Я устала отвечать на всякие вопросы! – Оля прервала молодого человека, притворившись, что впадает в истерику. – Каждый говорит, что это очень важно, что я должна рассказать всё, как есть. И все задают одни и те же дурацкие вопросы! Я не знаю, где она!

– Пожалуйста, успокойтесь. Я лишь хотел узнать, где вы обычно гуляли вместе. Были ли у Насти любимые места…

– А ты думаешь, меня об этом вчера и сегодня не спрашивали?! Отойди оттуда, или я закричу!

Всё дело в том, что незнакомец загородил единственный выход из закутка, в котором пыталась уединиться Оля. Он хорошо её подловил – отличное место, чтобы задержать беззащитную девушку. Но не на ту напал. Ростовчанку, пусть и школьницу, так просто не возьмешь. Она уже почти перешла на истеричный крик – это обязательно должно заставить настырного «волонтера» отвалить. Если же не сработает, следующий шаг – прямо здесь во всё горло заорать: «Папа!» Отец вряд ли услышит, но соседи во дворе уж точно обратят внимание. А когда весь район и так на ушах из-за пропажи подростка, люди сразу же отреагируют на девичий крик о помощи. Пусть потом местным мужикам рассказывает, какой он волонтер.

Но парень оказался понятливым. Уже после первого предупреждения он отошел от прохода, давая Оле возможность вырваться из укромного места. Девушка рванула со всех сил, но когда отбежала от гаража, то сразу перешла на быстрый шаг. Теперь её тактика, наоборот, заключается в том, чтобы как можно меньше привлекать к себе внимание двора. Отойдя от незнакомца на десять шагов, она обернулась и демонстративно показала ему средний палец. Укоряющий взгляд парня стал для неё лучшей наградой. Что бы там не хотел этот прохвост, Ольгу Жилину ему врасплох не застать.