– Вот бы сейчас съесть мороженого.

Сказать, что я был поражен – ничего не сказать. Какому ненормальному может прийти в голову в сырую промозглую погоду, которая стояла тогда, захотеть мороженого? Да ни одному здравомыслящему человеку ввек не выдумать подобную глупость, еще и озвучить ее вслух, остановившись посреди улицы! К тому же – я принялся вспоминать, есть ли поблизости магазины или кафе, или ларьки с мороженым, но самый подходящий вариант, где можно было бы попытать удачи, располагался на противоположном берегу реки, в нескольких кварталах от того места, где мы замерли на мгновение. Словно прочитав мои мысли, ты пожала плечами и бодро зашагала вперед, продолжая что-то напевать. Я задумался о том, как странно, что мне не удается выбрать другой темп ходьбы, более комфортный для меня в такой неприятный день. Даже если я замедлял шаг или нарочно ускорял, через пару метров оказывалось, что я продолжаю идти в двух метрах от тебя. Злость начала закипать внутри меня, я собрался встать как вкопанный и ждать, покуда ты не скроешься из виду, так долго, как придется. Не потребовалось. Ты, должно быть, тоже это помнишь. Такое не забывается. Мы как раз дошли до более оживленного перекрестка, где вечно толпятся заблудившиеся туристы, а таксисты громко ругаются друг с другом, перекрикивая галдящих чаек. И тут:

– Девушка, простите, Вы не хотите угоститься мороженым? Я купил два, но сдается мне, второй рожок я не сумею осилить. Будет очень любезно с Вашей стороны помочь несчастному обжоре.

Челюсть у меня отвисла. Это невероятно! Не бывает таких совпадений! Ты, наверное, все это подстроила. Как розыгрыш в автобусе. Я, кажется, рассказывал. Кто-то заходит в автобус, нажимает на кнопку связи с водителем, заказывает два бургера и большую картошку-фри, а на следующей остановке садится второй шутник, в руках у которого «заказ». Вот чем мне показалась та ситуация – розыгрышем, какой-то немыслимой шуткой.

– С удовольствием! Представляете, я как раз думала о том, как здорово было бы прямо сейчас съесть клубничный рожок с шоколадной глазурью!

Как небрежно ты это обронила! Сколько раз потом я видел ту легкость и доверчивость, с которой ты принимала подарки вселенной. О, для меня это вовсе не было просто. Я всегда ждал подвоха. Во-первых, мне, в отличие от тебя, приходилось вымаливать по несколько дней самый пустячный подарок. Во-вторых, с какой неохотой вселенная делилась со мной своими бесконечными дарами, так снисходительно и небрежно, точно пакетик для собачьих экскрементов мне в лицо швыряла. В-третьих, это почти всегда оказывалось не совсем то, что я просил. И, наконец, после каждого такого дара на меня сваливался целый ворох неприятностей. Как-то раз я умолял снизойти до меня, чтобы в магазине появились кроссовки подходящего размера. Знаю, что ты скажешь на это:

– Идиот! Кто же просит у Вселенной кроссовки?

– А кто просит у Вселенной мороженое?

– Я не просила у Нее, я просто озвучила вслух свое желание. То, что меня услышали – чистое везение.

Везение! Ненавистное слово. Никому не может так везти. А у меня всегда были проблемы с тем, чтобы подобрать подходящую обувь, между прочим. Так что я практически умолял о чуде. Будет тебе известно – оно свершилось. Кроссовки появились. Через несколько дней. Правда, стоили они дороже, чем я мог себе позволить. Пришлось взять в долг у Карлоса. Он передавал тебе привет. Совсем выжил из ума. Я ведь рассказывал каждому о том, что у нас произошло, но даже спустя столько лет Карлос всегда передает тебе приветы. Всегда был чумной, и время его не вылечило. Не представляю, что творится в голове у этого человека. Постоянная папироса во рту, взгляд безумный, растерянный, кажется, что даже когда глаза смотрят на тебя, сознание блуждает где-то далеко в заоблачной вышине. Может, он думает о своей семье, которую бросил в Венесуэле, может, представляет, какую выручку поимеет с новых тако, которые он изобретает каждую неделю, может, просто не понимает, где он, и как сюда попал, и тусуется со своим странным богом, у которого такой же рассеянный взгляд.