– Что значит нравятся? – наигранно возмутился Михась. – Ну ладно Лика. Но и Жмых?

– Он мне кашется феселым, – рассмеялась сиянка. – Ничего польше!

– Я тоже шучу. А как все-таки работают ваши сиоты?

– Это слошно, – она задумалась. – Но йя попропую опьяснить, чтопы потом типе пыло проше. Сиоты настраифаются на сфясь мешту тфумя лютьми. Тфой путет сфясан с моим. Поэтому ти ни смошешь им польсофаться, например при расхофоре с моим отсом. Или, например, мой оттельно прифясан к сиоту отса и к сиоту мамы. Сиот не перефотит все слофа, но непонятные он преопрасует в понятные тепе опрасы в твоей голофе. Еще сиоты перетаетают часть эмосий мешту сфясанными носителями. Например, я путу чуфствофать эмосии отса, когта рассгофарифаю с ним, но не путу ошушать тфои, таше если ми путем ситеть вплотную труг к тругу. Это слошно опьяснить, но ты пыстро научишься. Тепе таше понравится, – она улыбнулась. – Латно, я пойту к схолу Риосу, ми тогофоримся с пофарами ф сале еты. Ты пока устраифайся стесь, скоро фстретимся в холе у лифтоф, – она встала и пошла к выходу из номера. – Оу, чуть ни сапыла! – она вытащила из карманов своего змеиного комбинезона маленький мешочек и кинула его в руки Михася. – Схол Сатор, трафник, просил типе перетать. Скасал еше, что трупка у типя уше есть.

– И когда только успел? – удивился он, подкидывая кисет с местным табаком в руке.

– Когта ты остался со схолом Жмыхом расгофарифать, а мы с Ликой ушли са семлянами. Он там нашел миня и фот перетал. У схола Жмыха тоше такой мешок есть, – пояснила она ему и, помахав ручонкой, скрылась за быстро захлопнувшейся за ее спиной дверью.

Михась поднялся с диванчика и прошелся по комнате. Прямоугольное помещение было чуть больше его жилого бокса в Инкубаторе. Напротив дивана стоял маленький овальный журнальный столик из полупрозрачного пластика. Рядом с ним стояли два невысоких кресла с обивкой той же расцветки, что и диванчик. На противоположенной от этой мебельной группы стене висел монитор диагональю в пятьдесят земных дюймов или близко к тому. Подойдя к подсвеченному дверному контуру, он открыл дверь во вторую комнату. Это была спальня. Двухместная кровать не имела ножек и крепилась изголовьем к противоположенной от входа в комнату стене. Из-за причудливой конструкции создавалось впечатление, что спальное ложе висит в воздухе. Усмехнувшись, Михась сделал пару шагов и аккуратно присел на край кровати, опасаясь, что она может сломаться под его весом. Но к чести создателей этого приспособления для сна, оно не прогнулось под ним даже на сантиметр. Почувствовав прилив уверенности, Михась несколько раз приподнялся и с размахом опустился на кровать. Конструкция спокойно выдержала его издевательства. Оставив попытки расшатать кровать, Михась осмотрелся по сторонам. С двух сторон от кровати к той же стене, что и изголовье кровати, крепилась пара небольших тумбочек. Окно комнаты было прикрыто плотными рулонными жалюзи, и в комнате царил полумрак. На стене напротив кровати висел монитор, точная копия того, который он уже видел в соседней комнате. Справа от входа в спальню светился подсветкой контур туалетной комнаты. Интересно получалось, если гость мог самостоятельно открыть в нее дверь, то и дверь спальни для него не была помехой. Это наблюдение Михась пометил галочкой в ячейке своей памяти. Так, на всякий случай. Поднявшись на ноги, он подошел и открыл дверь в санблок. Ну что ж, эта комната мало чем отличалась от той, что была у него в Инкубаторе. Разве что чуть большим объемом душевой кабины и, соответственно, чуть большей общей площадью. Покинув спальню, Михась вышел на балкон и, усевшись в одно из двух узеньких кресел, стоявших по бокам игрушечного на вид столика, стал набивать трубку табаком из подаренного кисета. Благо самопальной зажигалкой он обзавелся еще обживая Инкубатор. Спасибо Лике, курить хоть и не часто, но было что.